Home: главные новости российского и зарубежного альпинизма

Сергей Богомолов (Саратов)

Канченджанга -89


(часть 3)

Выход на гору длился 4-7 дней, в зависимости от цели, и было необходимо установить три промежуточных лагеря на основной ветке: на 6100м, 6500м и 7300м. С третьего лагеря дороги расходились по трём направлениям: западном, центральном и южном. На каждой ветке по два промежуточных лагеря на высотах 7800м и 8200м. Рюкзаки обычно были по 15-20 кг. На третьем выходе наша российская группа, Жека Виноградский, за старшего, Саня Погорелов, Володя Каратаев и я, делала четвёртый лагерь. Шли на смену группе Бершова в составе Туркевича, Пастуха и Хайбулина. Они передали по рации, что до намеченной точки не дошли, поставили палатку в удобном по ситуации месте, но ураганный ветер порвал верхний тент этой импортной «Салевы», поэтому ночуют только во внутреннем, мёрзнут, в голосе паника.

У нас вдруг Саня заявил, что заболело горло, и он уходит вниз из третьего лагеря. Встретились с верхней группой в середине перехода, спускавшейся как в замедленной съёмке, перебросились мнениями. Дошли до их ночёвки с упорством обреченных, Володя сильно отставал. Ветер гудел по склону с циклом прибоя.

Больше всего давило на психику его постоянство. Решили с Женей подняться на пару верёвок под скальный выступ, там должно дуть меньше. Сходили, посмотрели, ничего подобного, всё также, но есть хорошая площадка. Спустились, взяли в рюкзаки под завязку и опять вверх. Шаг, два, три и страшная одышка. Где-то на двадцать вздохов приходили в норму. Прокачивали воздух через себя, как вентилятор, а толку никакого. Но надо, надо это сделать! Наконец долезли, достали уже нашу, отечественную полубочку, но её вырывало из рук порывами ветра. Пытались любыми способами закрепить, удалось её расстелить, и я упал «крестом», удерживая телом, руками и ногами концы палатки. Жека стал закреплять оттяжки. Долго, очень долго он это делал, я весь промёрз, ветер всё из меня выдул. Но я его понимал, без рукавиц, на ветру и морозе, никому этого не пожелаешь. И в данной ситуации он видимо был лучший.

На следующий день думали поработать выше, ни черта подобного, при таких условиях не возможно. Сделали грузовые ходки и защитную стенку от ветра, но ветер её «сожрал». Вторую стенку сделали уже в метр толщиной, но помогла мало.
Утром стали спускаться, вниз не вверх, но тяги нет. До такой степени нет, что обидно, шли на «автопилоте». Никогда вроде такого не было, чтобы садился отдыхать на спуске. Поздно вечером пришли в базовый лагерь. Горло воспалено, сглатывать не возможно, раздирающая боль, в организме опустошение.


А, утром, я «окосел»! До завтрака, вместе с доктором Валерой Карпенко, чистили зубы. Пожаловался ему на соринку в глазу. «Так-так, какого цвета, движется ли за зрачком, так-так. Тебе, наверное, не нужно ходить на траверс». - Боже, какой траверс, меня туда ещё никто не звал, с обработкой не кончено и состав траверсантов не утверждался, - «Ладно, посмотрим!»


За день до четвертого выхода он мне сказал, что не пускает меня - «У тебя кровоизлияние в глазное дно. У меня такое было. Возможно отслоение сетчатки. По теории две недели стационара. По медпоказаниям нахождение человека выше 6000 метров вообще вредно!». - Меня как обухом по голове! Я к нему обясняться – «Мол, ты не понимаешь, что творишь. Нога, рука сломаны или ангина – это понятно, я бы сам не просился». - В ответ – «Нет!» - «Слушай, я два года готовился сейчас, а в общем двадцать лет, ущемлял себя, ущемлял семью – это мой своеобразный итог» - он ответил, что меня прекрасно понимает и ему очень трудно было принять такое решение, но не простит себя, если я вернусь в семью без глаза». Я к ребятам – только сочувствие, я к тренерам, они – «Это удел врача!»


Засуетились киношники, наконец-то созрел острый сюжет. Карпенко говорил, что как врач он обязан был сделать это, но вот он меня подлечит и, если всё будет хорошо, то пустит на основной выход. Мысловский сказал, что тренерский совет возражать не будет и, обращаясь ко мне, добавил - «Сергей, горы стоят и будут стоять, какие твои годы!». Но я его «не слышал». Только гора могла нас «развести». В ответ я огрызнулся – « Уйду один наверх, ночью, мой глаз – моя ответственность!» 


Сказать, что я был зол на доктора, значит, ничего не сказать! Ребята ушли вверх, делать пятый лагерь и, главное, с возможностью взойти на вершину, а я поплёлся вниз, в зелёную зону, очерняя весь мир и проклиная судьбу. Уже после экспедиции до меня дошли слухи, что ещё у двоих была такая болячка, но как- то и кто-то решил вопрос другим способом и наружу это не вылезло. И я много раз, после, анализировал ситуацию, ведь было потом ещё 14 восьмитысячников и без рецидивов. Да, переработал я тогда, перегрузился, кинулся с открытым забралом на стихию, а она этого не терпит.
Экспедиция в целом двигалась своим верным и степенным ходом, но были плоскости соприкосновений, будоражащих её изнутри. Первая и основная - это противостояние «кислородников» и «безкислородников». Руководство настаивало работать с кислородом для гарантированного успеха. В противовес им группа активистов ратовала за максимальный спортивный успех, и на обработке и на траверсе идти без использования кислорода. Среди участников яркими выразителями первых были Бершов и Туркевич. Михаил делился своими соображениями – «Вы шо? Учёные доказали, что от высоты отмирают клетки головного. Оно нам это надо! И потом, после Эвереста у нас было полно выступлений, никто особо и не интересовался, как мы шли, главное, что зашли». Активнейшими сторонниками обратного подхода был Балыбердин и Хрищатый, как ярый выразитель всех воспитанников казахской школы под руководством Ильинского Ерванда Тихоновича.


Ну, не знаю, по поводу первого, разве что только если немного-немного. ))) А ходить без кислорода, - это «от бога», если судить по Эвересту, то примерно 10 процентов от всех восходителей, хоть в мире, хоть в России. И как показали итоги экспедиции, каждый был «себе на уме» и сходил так, как считал нужным! 


Вторая плоскость – это отношения: киногруппа – руководство – участники. Не находилось понимания и киношники как бы мешали руководству по исполнению планов. В конце концов, они раздали кинокамеры и фотоаппараты участникам групп, при этом доплачивая за киносъёмку, что внесло раздор уже внутри групп. Возросла нагрузка на группу, снимающий отставал и тормозил движение, но при этом оставался в выгоде. Выход напрашивался очевидный – как-то заинтересовать всех - и руководство, и участников, но этого не было сделано.


Пару малых «вулканов» возникло тогда, когд
а группа Елагина взошла в третьем выходе на Главную вершину, как бы ни по плану, с опережением графика. Хотя «показаний» для такого поступка не просматривалось, но кислород сделал своё дело. Больше всех возмущались «эверестовцы» - «и слабы, и не может этого быть, и поскольку москвичи, то «блатные». Их больное самолюбие было задето. И ещё, когда, Мысловский и Чёрный рванули на Главную вершину между четвёртым и пятым выходами. Старшему тренеру, Иванову Валентину Андреевичу, только радикальными угрозами удалось это пресечь. Тут уже все участники, как куры в курятнике при появлении лисы, «раскудахтались» - «нарушение мер безопасности, может быть срыв экспедиции» - что было верно. Но между собой делились, что грош цена будет экспедиции, если все тренера и хозработники будут лезть на вершины, в чем тогда наша сила, готовившихся два года. 
Четвёртый выход закончился очень успешно, все пять групп поставили пятые лагеря и сходили на горы. Затем собрались в зелёной зоне для отдыха и восстановления перед решающим выходом. Тренерский совет стал определять состав траверсантов. Ефимов Сергей Борисович переговорил с каждым персонально по поводу самооценки. Все как один заявили, что готовы и что траверс цель всей их жизни. Вроде всё просто, за годы отбора сложился рейтинг, сильнейшие идут на траверс, плюс-минус небольшие изменения. И тут Валентин Андреевич сказал, что не знает по какому критерию отбирать - «Думаем от каждой группы по два человека, всего десять, пойдут «пятёрками» во встречных направлениях. Соберёмся на тренерский совет и решим». А в тренерский совет входили, кроме тренеров, «старые гималайцы» и руководители групп. В результате «кислородники» взяли верх, Хрищатого, как наиболее «ретивого» не включили в состав траверсантов. Обстановка накалилась, привычная логика была нарушена, народ поляризовался, некоторые перестали разговаривать друг с другом

Канченджанга-89

Деревня Басантапур-отсюда начался треккинг к горе

Канченджанга-89

Носильщики и носильщицы уже в очереди за грузом!

Канченджанга-89

Столовая в местечке Тсерам - в зеленой зоне

Канченджанга-89

Погорелов и Пастух!

Канченджанга-89

Перед заключительным разбором восхождений!

Канченджанга-89

От Черного и Ефимова для носильщиков зависило многое! Крайний слева Валиев

Канченджанга-89

Баня!!!

 

Канченджанга-89

Уже видна Канча!

Канченджанга-89

Канча вблизи!

Канченджанга-89

Базовый лагерь-"могила Паша"-5500м

Канченджанга-89

В столовой БЛ - слева направо - Голубев, Венделовский, Чёрный, Виноградский, Луняков, Туркевич.

Канченджанга-89

Лагерь 1 - 6100м

 


Home: главные новости российского и зарубежного альпинизма