Денис Урубко (Алматы, Казахстан) "Мы оказались в нужной точке в нужное время..." Интервью для Russianclimb.com и ExWeb о зимней экспедиции на Макалу. январь-февраль 2009 Спонсоры экспедиции: ЦСКА Казахстана,
Russianclimb: Макалу в 2009 году – твой 16-й восьмитысячник. Помнишь, как ты девять лет назад впервые попал в Гималаи? Как ты смотрел на эти громадные горы и думал о тех избранных, которые поднимаются на вершины? Первые впечатления обычно такие яркие… Новизна восприятия постепенно стирается. Что теперь волнует тебя, когда вновь попадаешь в Гималаи или Каракорум? - Ну, конечно, уже все не так, как в самом начале. Но я воспринимаю горы, прежде всего, как спортсмен. Эстетика на втором плане. Чем больше я хожу на восьмитысячники, тем больше открывается возможностей, я вижу потенциальные маршруты, их много, и очень интересных. Я теперь вижу то, что раньше не замечал. Прежде я смотрел, например, на Лхоцзе, и видел огромную гору, на которую хотелось залезть. А теперь я смотрю на нее и с этой стороны, и с той, и строю планы, как можно сделать нетривиальные восхождения. Т.е. хожу-хожу в горы, а новизны в этом смысле все больше. Russianclimb: Ты считаешь, что вам повезло на Макалу в этом году? - Да. Не одномоментно, а в комплексе факторов. Мы всё удачно успели, и в нужную точку пришли в нужный момент времени. В этом плане нам повезло больше, чем всем предыдущим зимним экспедициям на Макалу
ExWeb: Чем отличается восхождение этого года от прошлой зимы? - Эта зима теплее, ветер другой. В прошлую зиму он был преимущественно З, ЮЗ, а в этом году СЗ и С. Не было таких огромных наледей и вспучившихся страшных озер. Погода в целом была хорошая. А вот когда мы уже спустились после вершины в базу, грянул такой снегопад, что базу засыпало снегом сантиметров на тридцать. Мы с Симоне так хорошо тренировались, что были в отличной спортивной форме. Я, зная маршрут прекрасно, планировал время выхода, а на место мы приходили реально в 2-2,5 раза быстрее. Для меня эта экспедиция была легче из-за отсутствия груза ответственности… Прошлой зимой я отвечал за ребят, у которых было еще маловато высотного опыта. А здесь мы с Симоне – два бойца, два гладиатора…
Последний шаг к вершине Макалу Russianclimb: Что скажешь о вере в напарника? - Я Симоне знаю давно, а он меня. Мы абсолютно точно уверены, что ни один из нас другого не бросит, что бы ни случилось. Будем ползти, но не бросим, постараемся вытащить. Ну, и мы уверены в техничности друг друга, в профессионализме, в способности терпеть... Плюс мы знаем возможности друг друга. С незнакомым партнером я бы на такое восхождение не пошел. Просто на высоту – пошел бы. А на Макалу зимой выше 7400 – это как будто ты идешь по натянутому канату на большой высоте. Любая даже самая мелкая ошибка, крошечный неверный шаг приведет к гибели обоих. Тут без абсолютной веры в партнера никак. В 2004 мы на Аннапурне с Симоне шли на передних зубьях кошек по ледовой доске одновременно. Это можно было делать, только очень доверяя друг другу. И сейчас, между 8100 и 8200, там, где заход под скалы, все было выдуто, а перила посрывало ветром, у нас оставалась только связочная веревка. Нам снова пришлось идти одновременно.
Денис на вершине
Симоне на вершине Russianclimb: Пабло Очоа де Ольза в своем письме сказал: "Эти два удивительных парня еще раз продемонстрировали, что они особой породы. Они крепки, как скалы Гималаев, мощны и проворны, как ветер, и прочны, как сталь. То, что они сделали на Макалу, станет реально понятно через десятки лет, когда все убедятся, что они совершили невозможное". У тебя было ощущение, что вы раздвигаете границы возможного, или просто аккуратно делали профессиональную работу? - Мы действовали как профессионалы. А профессионалы – это те, кто работает в рамках уверенного опыта. Т.е. никаких ситуаций, где непонятно, что делать, у нас не должно было возникнуть. Вот в прошлом году – да, было ощущение, что мы на грани возможностей. Самойлов болел, а Женя Шутов не имел достаточного опыта, и погода была просто ужасной.
Russianclimb: В прошлый раз вы шли зимой вчетвером, сейчас вдвоем. Что предпочтительнее? - Вчетвером безопаснее. Если кто-то пострадает, есть больше шансов его вытащить, а в двойке – практически нет. Но психологически комфортнее вдвоем. Вы всегда в равноправной позиции, один на один. А даже в тройке вечно есть всевозможные разногласия, и всегда один против двух, а потом другой кто-то против остальных двоих. Это напрягает понапрасну. А про большие команды и говорить не приходится – там всегда хватает конфликтов, особенно в продолжительных экспедициях. Russianclimb: Вы, вероятно, читали в базовом лагере, что про вас пишет пресса во время зимней экспедиции? - Симоне получил известие, что Месснер в очередном обзоре в популярной итальянской газете написал, что альпинизм за последние годы развивается тяжеловато, а вот Симоне с Денисом занимаются реальным альпинизмом. Конечно же, это меня шокировало - в положительном аспекте (улыбается). Еще для нас было важно, что Марио Курнис - он, кстати, тоже из Бергамо, наш замечательный друг – вместе с Ренато Казаротто в 80 г делал самую первую попытку на Макалу зимой. А когда он провожал Симоне, у него было предчувствие, что все у нас будет ОК. Хотя у самого оставались очень тяжелые воспоминания от экспедиции 80 года. Russianclimb: Наверное, самое основное качество, которым должен обладать тот, кто собрался на зимнюю Макалу – это терпение? - Да, пожалуй. Очень тяжело далось, например, ожидание в базе окна в плохой погоде. Ровно неделю. Я привык что-то делать все время, а там надо было просто ждать. Приходилось придумывать себе всякие занятия. Мы устраивали соревнования – кто камень дальше кинет, или кто точнее определит, в какое время солнце осветит палатку... Потом, уже наверху, на 6800, на 7600, приходилось терпеть холод (-40) и сильный ветер порывами. Перед штурмом на 7600 я спал часа 3. В остальное время это не совсем сон, подсознание контролирует все вокруг. Ноги очень мерзли, но так не хотелось шевелиться, вставать, утепляться, потому что на лицо и всюду сыпалась изморозь. Была только одна мысль "оставьте меня в покое!". Как только выходило солнце, сразу резко теплело, Это на 6800. А когда солнца нет, там очень холодно. Кусочки льда звенели на ресницах. В Базе постоянно в воздухе висит пыль – это мелкий-мелкий песок летит по ветру, а он еще и со слюдой, и все это попадает в легкие. Нам приходилось долго откашливаться.
Russianclimb: Как вы распределяли обязанности? Что вы брали из продуктов? - Я отвечал за продукты, снаряжение, газ, аптечку. А Симоне за связь, электричество в базе, спонсоров. Симоне был в восторге от наших каш "Быстров". Он привез Равиоли с макаронами из Италии, шоколад. В базе я с удовольствием ел шоколадную пасту (в ней какой-то гормон, который заменяет секс), а Симоне ее не ел :) Russianclimb: Что-нибудь из ваших веревок с весны осталось? - Не только с весны. Следы старых экспедиций находили, мы ими пользовались. Это веревки, которым 5 лет и больше, мы отрезали от них куски, провешивали. Russianclimb: Как ты думаешь, что случилось с Жаном-Кристофом Лафаем в 2006? Он ведь пропал после ночевки на 7500 где-то ? - Скорее всего, его сшибло ветром. На 7500-7600 это легко. Там длинные пологие ледовые склоны. Если поскользнешься, и нет страховки, то улетишь на 800 метров, а там уже камни…Или на скалах вот, когда мы шли перед вершиной – там можно легко потерять координацию и упасть. Russianclimb: Как давалась фотосъемка? - Тяжело. Думал, но так и не смог придумать подходящий способ ношения фотоаппарата. Я его ношу на шее, но при этом, хоть и немного, но шею давит. На высоте это очень мешает. Естественно, фотоаппарат глубоко под одеждой спрятан, чтобы не замерз. Каждый раз боролся с собой – доставать лень. Рукавицы снимал, когда фотографировал, а перчатки – нет.
Russianclimb: Вы могли довольно много общаться с родными, с друзьями по спутниковой связи? - Да, трафик у нас был неограничен. Симоне много общался с дочерью Мартиной, с Барбарой, я мог звонить своим детям. Это была для нас очень большая поддержка. Russianclimb: Какие особенности быта в базе? - В базе у нас была большая горелка – обогреватель, который купили в Катманду. И в самом начале, когда поставили базовый лагерь, мы угорели из-за нее. Очень сильно отравились, сутки отходили. Больше ею не пользовались. Однажды ночью ударом ветра перевернуло мою палатку в Базе, порвало 2 оттяжки. Палатка кувырком, все вещи в кучу, и я там барахтаюсь спросонья... И это у подножия горы! Пришлось на ураганном ветру вылезать, устанавливать, укреплять... Russianclimb: А на горе, когда уже работаешь, так же страшно? - Нет, там становится проще. Ты там занят, отключаешь воображение, и поэтому не так страшно.
Russianclimb: Какой момент восхождения был самый тяжелый? - Предвершинный гребень. Было очень тяжело. Я там чуть не умер. Веревки надо было выдергивать из-под наста... И там каждый шаг был проблемой: наст надо было "продавливать"... а сил уже нет... Russianclimb: Прошлой зимой, когда вы поднимались к вершине с Самойловым, ты принял решение повернуть назад. Как ты чувствуешь это предел? Что определяет "точку возврата"? - Знаешь, это чувство, которое выработано опытом, оно уже интуитивно... Это ощущение, как будто в руках растягиваешь резинку, и она тянется, тянется, а потом – все, дальше она лопнет. Тогда надо поворачивать. А иногда резинка тянется, тянется, вроде бы предел, но чувствуешь еще маааленькую возможность – тогда я продолжаю идти вверх. Факторов, определяющих "точку возврата" много – это погода, самочувствие, предел терпения, опыт тех, кто с тобой, за кого ты отвечаешь, неизвестность того, что впереди... ExWeb: Планы на будущее? - Очень важно помочь тем, кто видит альпинизм как спорт, помочь найти свою дорогу, чтобы они видели какую-то цель, как-то самореализоваться в горах. Поэтому занимаюсь и буду заниматься подготовкой молодой команды. Для себя буду стремиться еще и еще испытать чувство новизны на сложных маршрутах на высоте. Буду стараться осуществить проекты восхождений на восьмитысячники по новым сложным маршрутам (если хватит сил). Но часто и сама вершина, а не только путь, является целью, поэтому с молодежью могу ходить и классику.
ExWeb: Что ты думаешь о зимнем восхождении на Броуд пик? - Это очень интересный проект. Но я к такому рывку пока не готов. На Броуд пике я был дважды, и именно на этой горе я впервые сделал первое восхождение на восьмитысячник по новому интересному маршруту. И пытаться совершить там еще что-то такого же уровня я пока боюсь. Слишком солоно пришлось в 2005 Russianclimb: Книгу собираешься писать? - Да, книгу я буду писать про все три мои экспедиции на Макалу. Там я все расскажу подробно, в деталях. Я ведь во всех экспедициях веду дневник. И у меня в одной тетради все три Макалу. Книга, надеюсь, будет готова к концу 2009. А сейчас пока нужно издать еще одну книгу статей... Russianclimb: Вот мы с тобой перебираем фотографии: Петя Кузнецов, Иньяки, Володя Архипов... Ты вздыхаешь: "Горы забирают лучших...". Создает ли цепь этих трагедий постоянно растущее психологическое давление? - Да, конечно. Я помню об этом постоянно. И не думаю, что со мной ничего не может случиться. Но в какой-то степени такая память мне помогает, потому что заставляет внимательнее относиться к своим действиям, не рисковать понапрасну, лучше готовиться, внимательнее анализировать ситуацию, чужие ошибки. Поэтому, когда гибнут по-настоящему хорошие опытные альпинисты, это трагедия, но в какой-то степени это как бы помощь оставшимся в живых: будьте осторожнее!
Спуск с вершины Russianclimb: Выбирая новый маршрут, ты следуешь просто своей мечте, или при этом важно, как эта линия будет принята в мировом альпинистском сообществе? - Я выбираю, прислушиваясь к своей душе. Обычно я замечаю что-то интересное, а через несколько лет появляется возможность пройти этот маршрут. Так родились идеи первопрохождения на Броуд по ЮЗ стене, на К2 по Северному ребру (Дай Бог, пройдем его все-таки!), на пик Восьми альпинисток... На последнем маршрут идет по такой обалденной желтой стене! От нее просто нельзя оторвать глаз – такая красивая! Если б я гнался за пиаром, мы бы прошли какой-нибудь маршрут по Северной стене Хан-Тенгри, там столько всего нахожено, но 5 м влево – 5 м вправо – вот и новый маршрут. Это было бы престижно, но Восемь альпинисток – это просто песня, но не все понимают, как это круто. В дальнейшем я по-прежнему буду выбирать то, чего жаждет душа.
Russianclimb: О чем ты страстно мечтал во время экспедиции, помимо самой вершины? - О глазированных сырках! (сказал прапор, разворачивая очередной сырок :)
Вопросы Денису Урубко задавали Елена Лалетина и Тина Сьогрен 19 марта 2009 |
