Энди Киркпатрик Обыденность трагедии. 11 января 2016 Я зашел на сайт Alpinist в ночь на вторник, в момент душевного состояния "пустоты", когда нужно что-то полистать, посмотреть - новости BBC, или Великобритании, или скалолазания - перед тем, как чем-то заняться, прежде чем что-то делать. На Alpinist много хорошего контента, но будучи малым бизнесом, он медленно реагирует на горячие новости, его основная задача делать лучший - без сомнений!- в мире альпинистский журнал. Но сайт стоит посетить и тогда, когда твом мыслям просто стоит "прогуляться". На главной странице было шесть новостей, пять из них я уже читал, а самой последней был некролог - умер Дуг Уокер, погиб 31 декабря. Одновременно с этим некрологом были сообщения о смерти Райана Дженнингса, погибшего во время ледолазания, и Кей Танигучи, которая поскользнулась и погибла во время спуска с горы в Японии. Я быстро просмотрел страницу, нажал на новости от предыдущих месяцев, и прочел о смерти Джастина Гриффина, Герхарда Фигля, Дага Томпкинса, и т.д. Грустные истории, просто нет слов, но все это подано просто как обычные новости, как сводки о футбольных матчах, просто умерли (погибли)... Несколько недель назад я читал другую статью на Alpinist, где восходитель погиб при спуске с нового маршрута, написанную его напарником. Смерть упоминается только в параграфе ближе к концу статьи, хотя о ней предвозвещает слово “трагедия” в названии, в целом же автор старается описать свое ощущение от восхождения: “Когда мы возвращались в вертолете [вторым рейсом], я начал реально понимать, как потрясающе было то, что мы пролезли, что Герри пролез. По чистому льду и миксту, это действительно было на грани возможного. Джерри стоял на вершине, это было его самое сложное восхождение, и это было здорово. Я никогда не забуду его сияющие глаза.” Я много раз такое читал, и никак не смог осознать, как это странное сочинение вообще было написано. Там были общие рассуждения об альпинизме и психологии людей, которые им занимаются, но все же: почему он это написал? Какой был мотив? Некролог о смерти друга и его последнем восхождении, да, но фактически "история нашего восхождения" с упоминанием гибели почти в сноске? Я уверен, что автор и не думал настолько откровенно писать об обыденности трагедии в альпинизме, потому что то, что он написал, не отличается от тысяч других новостей. Я постоянно читаю подобное, это так странно, и на удивление повторяется снова и снова, описания длительных экспедиций или восхождений, где кто-то умирает, вовсе не посторонний автору человек, может быть даже, настолько близкий, как брат, и затем – после непродолжительной паузы на Facebook (панегирик, который изобилует комментариями, которые усиливают трагедию) – он просто продолжает свое восхождение или проект, а смерть не более чем "лежачий полицейски" в его истории. Со мной это случилось когда-то давно. Я планировал вернуться на м-т Харлина на Эйгеp – в четвертый раз, но теперь будучи сильно влюбленным. И, как обычно, я убеждал себя, что это в последний раз, но при этом я боялся - как и всегда - что жизнь сейчас настолько хороша, так совершенна, так прекрасна, что теперь-то уж я точно погибну. Месяц-два я думал о маршруте, планируя тактику, волнуясь, чувствуя эту гибель каждую ночь, обнимая Ванессу, зная, что я идиот, что хочу туда вернуться. И тогда начались Атлантические штормы, один за другим, а в день, когда я должен был выходить - они стихли. "Окно возможности" становилось все меньше, такое маленькое, что вот-вот будет не пролезть, и вот я уже лежу с ней в постели и знаю, что опасность миновала, могу работать и все такое, любовь и радость перевесили. Альпинизм - мерзкая игра, так зачем мне играть в нее, почему бы просто не перестать? Боюсь ли я потерять себя – потерять свою работу, привилегии, возможность рассказать о моей жизни? А много ли эта восходительская жизнь стоит? Это история нашей эпохи, нашего нарциссизма и желания успеть утвердиться побольше, так что жизнь становится малозначимой, ведь в конце концов, мыженепростотак, а воюем с природой, и разумеется, в ней будут потери? Я уже много думал об альпинизме, как наркотике, разрушающем взаимоотношения в погоне за чем-то, что на самом деле ничего не стоит: золотой медалью, рекордом, который существует лишь до тех пор, пока кто-то не побъет его, линией на горе. Я прекрасно понимаю, что когда ты запутался и эгоистично и самовлюбленно ослеплен своей мечтой, ты просто не можешь увидеть правду о том, насколько болен и ты, и те, кто вокруг тебя, кто подбадривает и желает удачи... Забавно, но я часто думаю в связи с этим о Стиве Хаусе, человеке, который, я бы сказал, слишком озабочен самим собой, человеке, который, я думаю, будет однажды лежать мертвым где-то, в дырке, на полке, потерянный или найденный, раздавленный в конце концов игрой своих неутолимых амбиций, также как Макинтайр, Раус, Лафай, Бегин (этот список может быть длиной с целую книгу). Но сейчас, когда я смотрю его Instagram, я вижу человека, который – возможно, – немного слез с этой иглы, вижу его катающимся на лыжах с женой, веселящимся, дышащим, наконец, и возможно, считающим, что он приносит настоящую жертву. Для Стива, может быть, это всего лишь эпизод, и, хотя я уверен, что он планирует свое возвращение, я надеюсь, он будет уже другим человеком, даже если жизнь без наркотика будет выглядеть всего лишь как жизнь наполовину. Интересно, если задуматься об альпинизме в таком ключе, начиная осознавать, насколько он затрахан стремлением к славе, так что трагедии стали обыденной его частью, тогда, может быть, это начало. Может быть, вовсе не слаб тот, кто вытаскивает иглу и уходит.
Перевод Елены Лалетиной (Russianclimb.com) |