25 лет экспедиции "Лхоцзе-90"!!! (маршрут по Южной стене Лхоцзе) Lhotse South Face diretissima had been climbed by Russian team 25 years ago - in 1990. Oct, 16 1990 Serguey Bershov and Vladimir Karataev reached Lhotse Main top (8511 m), completed the grandiouse work of 17 climbers from USSR National team, who lost their health and energy on that route. R. Messner, who tried to climb Lhotse South Face some times, named this route as "XXI century route". The third Soviet Himalayan expedition, consisted of the best climbers of the USSR as a result of a severe selection, planned to climb the toughest route - Lhotse South Face diretissima. The key of the route – the steep bastion at 8000 m. Thanks to the coordinated work of highly skilled climbers, the expedition was successful! What was the price of this success? Several dozen frostbitten fingers amputated , pneumonia, acute disease liver and kidney, hemorrhoids are not a complete list of what the team got from the Mountains...
The team in Kathmandu 16 октября 1990 года (25 лет назад) Сергей Бершов и Владимир Каратаев стояли на вершине Лхоцзе (8511м), завершив грандиозный труд 17-ти альпинистов сборной СССР, положивших на этом маршруте свои силы и здоровье! Рейнхольд Меснер, который несколько раз пытался пройти Южную стену Лхоцзе, назвал этот путь «Маршрутом ХХI века». Первопрохождение Южной стены Лхоцзе совершила экспедиция Профспорта СССР «Лхотце-90»! Третья советская Гималайская экспедиция, в которую попали лучшие альпинисты СССР в результате жесточайшего отбора, наметила своей целью прохождение сверхсложного маршрута по центру Южной стены Лходзе – четвертой по высоте вершины Мира. На маршруте было установлено 7-8 промежуточных лагерей, провешено более 5000м веревок. Ключевое место маршрута – отвесная стена на 8000-метровой высоте. Благодаря слаженной работе высококлассных альпинистов, экспедиция завершилась успехом! Какова была цена этого успеха? Несколько десятков отмороженных ампутированных пальцев, пневмонии, острые болезни печени и почек, геморрой – далеко не полный перечень того, что получила команда от Горы… Источник: https://www.facebook.com/permalink.php?story_fbid=1066459726731439&id=100001022667794
Геннадий Копейка (Харьков): "Маршрут ХХІ века". Gennady Kopeika
Gennady Kopeika The third Soviet Himalaya Expedition was in Fall 1990 - to Lhotse (8516 m). According to the selections results I become the member of the expedition. The special value of my participation was the fact that by this time I was a cameraman and worked in the Kharkov regional film-video center , creating programs and reports for the new channels. The expedition, due to lack of funds, didn't include the professional film crew, and I had to compensate this gap. Eighteen climbers were divided into 4 groups , which are in turn worked on the route.140 rope pitches were fixed and 8 camps had been set. It was immediately clear for the experienced climbers, that, due to the complexity of the route, not all of us will be able to reach the top. On average, the group worked on the mountain for 3-5 days, then 2-3 days of rest at base camp and again on the route. I, as cameraman, received a " preferential " mode under the pretext that I must work in different groups and filming the route for all athletes. In fact, it was resulted in the fact that, sacrificing my personal rest days, I passed from one group to another and went up again. It was physically hard, but I was healthy enough. Thus, the next (third or fourth ) exit at the route, I was in a very strong group with Mikhael Turkevich, Alexander Pogorelov and Vladimir Khitrikov. By this time, the expedition stalled on the climb the rock bastion at about 8000m. In the case of the climb this wall and install the camp at the beginning of the summit ridge (8100 m), we could hope to attempt the summit!
The climb rock tower at a height of 7500-8000m turned out to be quite tricky. It was almost vertical icy rock , where the avalanches fell constantly. The partner often disappeared from view with a shroud of snow for a few minutes. First, we fear clung to the wall to avoid being carried away by snow avalanche, but then got used to it and bathed in the snow flows like in the river and even received pleasure from it. In the upper part of the rocks we found a 30-meter steep gully, where our helmets had been constantly beated (like the "drum roll") by the ice grains with a diameter of 2-3cm. Physics of formation of such grains is unclear, but they fell continuously. Pogorelov led there, but he was stuck on the rocky cornice. So, the well-known rock climber Misha Turkevich began the battle: using artificial anchor points and ladders he managed to pass five meters of overhang in forty minutes. The key has been passed, the path to the top was open! I was filming it all on video. The camera was not small ( "Panasonic M8") weight 3.6 kg,plus 3 spare battery (3 kg) which I kept constantly under my clothes, warming them with body heat. To keep the camera running at altitude and the cold, I sewed the protective case. Of course, it wasn't easy to make a movie at the route with such baggage during the actual ascent. In -20C weather , snowstorm and wind , it took huge effort to stop, get the camera, connect the battery wires to filming the episode, then to conceal all and to catch up the comrades, who has departed up. And sometimes I had to go up the slope without belay to filming "the leader's hard work on the route"... By the way, during filming of Mikhael Turkevich, who over climbed the key area of the bastion at 8000m , my new camera broke. As it turned out later, in Kathmandu , busted the housing of the chip, it is not stand heavy frost and low pressure. But climbers survived! Setting the camp at 8100 m, we could attempt the summit. It was necessary to ascend only 416 meters. What happened the next three days was the most horrible nightmare in my climbing career... To reach the summit and descend to camp 6 for the daylight hours, we decided to climb without some equipment (tents, sleeping bags , stove...). Meals without the stove , and therefore without hot water, did not make sense to take, and we didn't want to eat at this altitude. In out backpacks was the only gear – ropes , hooks and two cylinders of oxygen for the " big finish". We left for the summit bid at 6.00 am and immediately were faced with unusual terrain: path to the summit ran along a very steep ridge , which consisted of long rock walls, topped by huge snow cornices. The snow layer sometimes was so thick that piercing it on the steep wall by an ice axe, we wouldn't hit the rocks. For passing such snow walls and cornices had to dig deep vertical trenches and tunnels to swim in the thickness of the snow, not feeling the support under the feet. This lasted for a whole day. We realized that we are moving very slowly, but did not want to retreat. To turn back now from the mountain – this means the next attempt to be in a long queue of four groups. Moreover, with high probability, we can not wait! So we dug, as the bulldogs, without stopping. On 17.00 we reached 8250 m. Moving on, after an hour it got dark. There's places for bivouacking, but we have no tents. Decided to go "on to victory", all through the night. The route is unusually complex for a night climbing, too cold , we progressed slowly. To 23.00 hours passed only 50 meters vertically, decided to seek the option of spending the night. We had trampled the site of meter on two and began in turns to chop in hard snow (almost ice) the cave for the night. By 2 a.m. we managed to cut down only a small niche not more than a meter depth. Tired, the four of us squeezed into it. Our feet in huge plastic boots did not fit, so our bodies were intertwined in a strange way – where someone shoes, do not disassemble. But to feel the warm of the friend's shoulder was much nicer than being outside in the wind at 30 degrees below zero. Only there I remembered that whole day nothing to eat. I found 2 candies in the pocket of the jacket. Divided them into four, had dinner and tried to sleep... It was very cold, and I didn't even have down jacket. Someone from the previous group accidentally took it to camp 5. My back all night was frozen to the ice wall of the cave, I always had to tear it.. At that time I survived thanks to the Italian sponsors "Samas", who gave us the perfect jackets from "Gore-Tex". However,we couldn't sleep, we had to move our hands and feet constantly, so they did not freeze. Sometimes in short minutes the blackout, I saw the same dream: "I'm standing under a canopy of trolley stops. And my buddy Gosha jumps out of the approaching trolley and says to me : "Come, sit down, let's go! YOur house at the next stop! Well, what are you?!?" But I can't lift "cotton " feet and move..." How many of these trolleys were? I do not remember, but a lot! And each time, I woke up and realized with horror that I can't go out - there's abyss! Finally the sun appeared and was just more fun. We were got up and went up. Another day we went through the extraordinary "hanging snow", dug the tunnels. Did not go , but floated ... And it's very hard to swim up! ...Another difficult part of the ridge at 8350 m we decided to go to the right along a steep rocky wall. Unexpectedly stumbled on a rock where were hammered pitons and hung bits of rope. We realized that it was the place of last year's tragedy. This altitude on Lhotse South Face was able to reach only the famous Polish climber Jerzy Kukuczka – the winner of Olympic medal in 1988 for the conquest of all 14 eight-thousanders of the Planet, who in this place slipped and fallen into the chasm. On the bottom, in the beginning of the route we saw a memorial plaque to his memory. This testimony of the tragedy cooled our excitement "to reach the top at any cost". The day flew by. By 17.00 we climbed no more than 100 meters vertically. Decided to make a desperate attempt! For the jerk, wearing an oxygen mask, hooked up the cylinders. High flow oxygen was impossible, because the cylinder would have ended after half an hour, but a small flow did not help. After 20 minutes, I inadvertently pushed the oxygen mask on the cheek to shout my partner a bunch about the readiness of belay. Mask immediately frozen to my beard , and so firmly that to tear her I could only in the tent the next day. It was the only time I used oxygen at altitude. ...In the dusk we saw the top, but at this rate we would going there at least half a day! The second "cold night" at the height of 8400 m? Very risky! In addition, it became clear that to overcome such a complex comb at night – it's suicide! Two days of continuous work without food and drink and the second night without a tent at this altitude – a trip to one end! Very disappointing, but the forces were on the wane. Mikhail Turkevich radioed to the BC and said to turn back. We requested the group, which spent the night in camp 6, come out to meet us with the tent – we'll going to go all night! It was a nightmare! Our feet would not obey, we were completely exhausted. Wanted to quickly into the tent, we went ignoring the belay. In the dark a Piton into the rock very difficult, and we had lost the hooks... On the next steep part of the ridge Misha deeply drives the ice axe into snow, hangs rope, descends. Runs along a steep slope and dives in the steep neck. And soon he says – next can go! Next Volodya went. Soon I begin the descent. Sasha Pogorelov put his foot on the handle of the ice axe, not to be pulled out from under the weight of climber coming down. I approach the edge of the snow slope and had difficulty peering into the darkness – what's there, below the neck? Tread carefully into the abyss and see about five meters cliffs. Then I need to do the traverse to right to the ridge, otherwise you can fly from the crest into the abyss. The plumb, foot slips off a cliff... and I'm falling in the dark! Seconds seem eternity. Snatch, I hang for a split second and fall again ... I understand that I hung on the rope, but ice axe did not bear the load, and Sasha and I fall into the abyss... in a split second, hit a rock, trying to linger, but the cliff is steep and I pushed lower and lower. I do my best to cling for the ledges and fall fifteen meters , but suddenly hangs on a rope. Afraid to move, breath hammering at the limit, I gently lift the head and see Pogorelov's silhouette against the starry sky, who recliners in a narrow rocky inlet. He tore from the slope with ice axe, on which hung the rope. Slid on a snowy slope, he miraculously jammed in the neck and aborted my fall! I carefully crawl to the crest – all is OK! On three o'clock in the morning we managed to get to the tent of our friends. The rest of the night we sat (8 persons), squeezing ourself into a small, but very cozy tent. We were warm, despite the fact that snow dust was blown by the wind through the nylon walls of the tent. Finally, for the first time in three days I drank a small cup of tea. It was the most delicious tea I ever drank! ...Then our group descended to the base camp, but after examination by the doctor Pogorelov and Khitrikov were immediately sent by helicopter to Moscow. Volodya's frost-bitten hands had swollen up and were completely covered with blisters , we had to cut engagement ring by clippers. Me and Misha "got off lightly". Although, I lost sensitivity in the first phalanges of the hands and feet , there were blackening in those places. I felt like an absolute invalid, but didn't want to retire from the team. Surprisingly, but Anatoly Nepomnyashchy, the research fellow of the expedition and a great climbe , restored the sensitivity of my fingers in three days. with the help of pacemakers, developed by him. The other " black holes" I have cured in Kharkov Andrey Stepanov using hyperbaric chamber. Meanwhile, the traffic on the route did not stop. To consolidate our mad dash to the top, we had to work thoroughly. Two weeks two groups worked at an altitude above Camp 6 (8100m), processing the route. A good result is that the route to a height of 8400m has been processed, and set camp 7 - the high-grade snow cave, and ropes fixed in dangerous places of the ridge. But no one could stay for the long time at such altitude, so the result was that almost all climbers "out of order" - Victor Pastukh miraculously survived, with pneumonia, others had frostbitten hands and feet, some serious diseases of internal organs activated ... Almost everyone who was above 8000, began to descend to the base camp. Only Serguey Bershov and Vladimir Karataev.were able to continue the summit bid. Me and Turkevich fully recovered at the base camp, and we had a great acclimatization and energy, and, most importantly, we had a great desire to make a new attempt to reach the top. Especially, Bershov and Karataev needed belay, because no one from our team stay on upper part of the route. In evening in the base camp in mess tent the head of the expedition Alexander Shevchenko called a meeting. It would be better we go up not in a pair, but as a group, to lift the oxygen, equipment and food. The main question was: "Who want to go up?" If at the beginning of the expedition there were a lot of wishing, now it was a deathly silence. Besides me and Misha, no one could go up: frostbites, pneumonia, sore throat, liver, kidneys, hemorrhoids ... This is not a complete bunch of diseases that defeated the strongest climbers after many days of extreme at height. As a result, we hardly persuaded Piotr Kazachok to help us, but he warned that won't climb above camp 5.
... By the evening of the second day after that me and Turkevich ascended to Camp 6 (8100m). Excellent health and mood! We prepared everything for tomorrow's early start and went to sleep. During the day, regularly communicated with the base camp by the radio. We knew that Bershov and Karataev and this day went to the summit bid, but they got the radio battery run off and there were no communication with them. We hoped to clarify the situation tomorrow when go up, our radio constantly worked in the receiving mode. And then early in the morning we hear unintelligible wheezing in the dynamics. In snatches of conversation it became clear that Sergei Bershov and Vladimir Karataev reached the summit only on night and began to descend. Volodya feels poor and has severe frostbites. Help is needed! Without words me and Misha understood each other and began to repackage backpacks already prepared to leave . At 90%, we can not reach the top, we have to help comrades who need more oxygen, stove, fuel, food, first aid kit ... Mixed feelings overpowered us: on the one hand, the joy - the top subdued, the expedition is successful! On the other hand disappointing - so much personal effort we have spent working on the mountain, and stay without the summit, and others wolud get laurels! Without words me and Misha understood each other and began to repackage backpacks already prepared to leave . At 90%, we can not reach the top, we have to help comrades who need more oxygen, stove, fuel, food, first aid kit ... Mixed feelings overpowered us: on the one hand, the joy - the top subdued, the expedition is successful! On the other hand disappointing - so much personal effort we have spent working on the mountain, and stay without the summit, and others wolud get laurels! In the Himalayas many times I had to put on the scales the moral and the success. Such is the specificity of the Himalayan ascents - the overall success is result of the work of each member of the team, but heroes are those who find themselves at the right time in the right place ... This is not in any way diminish the achievement by Bershov and Karataev. They have done the impossible! At the cost of their own health, they pulled out a victory! But at that time they were luckier than us ... All of us at that time were the pupils of the Soviet mountaineering - with high morale, a deep sense of reciprocity, overflowing with pride for our great country! Later on concrete examples I learned another moral code, which is shared by most western climbers: "I've been training, I came to the mountains, I paid a lot of money for this ascent to the eight-thousander, I knowingly risk my life, but I want to reach the top in any case, I want to become famous! If I won't be lucky on the route, I should not be a burden to others and prevent them from achieving their goals. But I do not have to risk my outcome and my health, helping other climbers who overestimated their strength or which are out of luck ... The fame is luckies companion! " Me and Misha quite easily overcame a familiar part of the route, and about 13.00 hours were at that memorable place, where we dug the little cave at 8300m. We saw the fixed ropes above, along the difficult rocky site. Before we took a breath, we heard voices from the top. After a few minutes Serguey Bershov came from the rocks, meters in 60 from us. Sergei shouted that they are OK. So, we waited. Serguey came down to us and told that Karataev has frostbites and feels very bad. At that time Volodya appeared, who was moving very slowly. o help him on steep rock traverse, so we decided to wait until he overcomes this plot by himself.
Only on 17.00 Karataev descended to us. We gave the oxygen to the climbers. Breathed life-giving gas, Serguey quickly recovered and was able to descend the rest of the route to the base camp by his own. The situation with Volodya was much more difficult. He used oxygen all four days of the descent, and he couldn't work alone because his fingers would not obey. Most worryingly, that day we did not already have time to go down to the camp at 8100m (where there was a tent) and so had to spend the second "cold night" in a niche at 8300m. However, now we had a kerosene stove, food, tea and oxygen. But the weather worsened, the wind blew the flame of a kerosene stove. It was even colder than last time, in spite of we try to close the entrance by the carimate. We couldn't sleep.Teeth rattled all night, we looking forward to the first rays of the sun. The next day Karataev was descending very slowly. And he had to go alone, because there was no fixed ropes on the difficult steep ridge. We organized the belay to him, and slowly moved down. During the day, we descended a total of 200 vertical meters and about 400 meters in length and reached the tent in camp 8100 at dusk. Wildly tired, but happy for the pretty comfortable conditions. After drinking tea, I immediately fell asleep ...
Vladimir Karataev Only in the morning we realized the gravity of the situation! The scene of this morning imprinted in my memory forever: the bright rays of the sun breaking through the orange tent fabric and refracted in the vapor of boiling tea. Misha is sitting, holding saucepan over primus preparing breakfast. Next to him - swollen Volodya carefully consider his fingers. They have already blackened up to the third phalanx, and hastily taped earlier plaster comes off together with the skin. - Do not be sad, my friend. Everything will be "OK" - Misha says sympathetically, - This is the life. Nowhere we, climbers, can get away from this ... I marvel at the dedication and courage of Karataev, who was able to mobilize the limitless possibilities of the human body. Below camp 8100m there were 140 fixed ropes, each anchored intermediate hooks in four or five places, so he had to go about 600 plots, to lock and unlock descender and belay on each site!
Vladimir Korotaev's hands with Lenin Order for that climb... His fingers were not bent, so he could stick the rope only by the hands in thick gloves - that is all! The descent was as follows: I tucked rope in his descender. Then he himself or with my help (and sometimes even upside down) descended 5-10 meters down to the next fixed rope station. There I caught up him, took off from this rope and clings to the next ... It lasted three days! Serguey also had frostbites, but he was able to go down alone and descended in front of us. Misha was behind us and evacuated the intermediate camps. He took the tent, wrapped a different gear in it and dropped down. Then we managed to find some bales under the route ... The expedition has been completed! Consolation prize for me at the end of the expedition was the Order of the Red Banner of Labor, signed by Mikhail Gorbachev in the order book. It is surprising that Karataev Volodya, despite the terrible pain, was fighting for his life until the last moment ! But when we had already descended to the beginning of the route, and he saw a hundred meters below us climbing rescuers, he sat down and said: "It's all... I can't more! " We carried him in arms to the base camp, the next day Vladimir was evacuated by helicopter to Kathmandu, then to Moscow ...
Третья советская экспедиция – экспедиция Профспорта СССР состоялась осенью 1990 года на пятую по высоте вершину Мира - в.Лхоцзе (8516м). По результатам отборов я был зачислен в состав экспедиции. Особая ценность моего участия заключалась в том, что к этому времени я приобрел профессию видеооператора и работал в Харьковском областном кино-видеоцентре, создавая передачи и репортажи для новых стремительно развивающихся телеканалов. В состав экспедиции, из-за недостатка средств, профессиональная киногруппа включена не была, и мне пришлось компенсировать этот пробел. Рейс Москва-Катманду, которым мы летели, делал промежуточную посадку в г.Дубай. Там я в кратчайшие сроки освоил выделенные мне начальником экспедиции Александром Васильевичем Шевченко 2000 долл. США и купил полупрофессиональную видеокамеру, монитор, кассеты и прочее. Вторую «бытовую» видеокамеру я уговорил выдать мне еще в Харькове моего начальника - режиссера киновидеоцентра Сергея Розанова. Так что в базовом лагере у меня была целая видеостудия. Скальный бастион Маршрут по южной стене Лхоцзе, который Рейнхольд Меснер назвал «маршрутом ХХІ века» действительно был очень сложным. Восемнадцать участников спортивного состава экспедиции были разбиты на 4 группы, которые поочередно обрабатывали маршрут, провешивая веревки и устанавливая промежуточные лагеря. В итоге было провешено 140 сорокаметровых веревок и установлено 8 лагерей. Каждый спортсмен сделал по 5-6 выходов на маршрут. Для опытных высотников было сразу понятно, что ввиду сложности маршрута выйти на вершину все не смогут. В лучшем случае, на вершину выйдут 1-2 группы, после этого поступит команда из Москвы экспедицию считать удачной и восхождения прекратить, чтобы не рисковать общим успехом… Поэтому, среди альпинистов была скрытая «здоровая» конкуренция: кто с кем будет в одной группе пойдет на гору, какая очередность и график движения групп будет на маршруте. Цель – выйти на вершину в составе первой группы, которая окажется ближе других к вершине. Я не скрываю, что тоже включился в эту азартную игру.
Один из отвесов на стене Группы выходили на маршрут, обрабатывали сложные участки, провешивали «перильные» веревки, устанавливали промежуточные лагеря, оставляли в этих лагерях «заброски» (снаряжение, продукты, спальники и т.д.). В среднем группа работала на горе 3-5 дней, потом 2-3 дня отдыха в базовом лагере и снова на маршрут. Я, как видеооператор, получил «льготный» режим восхождения под предлогом того, что должен работать в разных группах и снять на маршруте всех спортсменов. На самом деле льгота выражалась в том, что я, жертвуя своими личными днями отдыха, переходил из одной группы в другую и снова шел наверх. Это было физически тяжело, но здоровья хватало. Таким образом, очередной (третий или четвертый) выход на маршрут я шел в очень сильной группе с Михаилом Туркевичем, Александром Погореловым и Владимиром Хитриковым. К этому времени экспедиция застопорилась на прохождении скальной стенки на высоте около 8000м. В случае прохождения стены и установки лагеря в начале вершинного гребня (8100м), можно было предпринять попытку выхода на вершину! Прохождение скального бастиона на высоте 7500-8000м оказалось очень непростым занятием. Это были почти отвесные обледенелые скалы, по которым постоянно сходили лавины и сыпались ледышки. Часто напарник по связке исчезал из поля зрения с снежной пелене на несколько минут. Сначала мы от страха прижимались к склону, чтобы не унесло снежным потоком лавины, но потом привыкли и купались в снежных потоках, как в реке и даже получали от этого наслаждение. В верхней части скал наткнулись на 30-метровую отвесную стенку желоба, где по каске постоянно лупила «барабанная дробь» ледовых горошин диаметром 2-3см. Физика образования таких ледышек непонятна, но они сыпались непрерывно. Сначала первым лез Погорелов, но он надолго застрял на скальном карнизе. В битву вступил известный скалолаз Миша Туркевич: с помощью искусственных точек опоры и лесенок ему минут за сорок удалось пройти пять метров нависания. Ключ был пройден, путь к вершине открыт! Я все это снимал на видео. Камера была не маленькая («Panasonic M8») весом 3,6кг, плюс 3 запасных килограммовых аккумулятора, которые я держал постоянно под одеждой, согревая их теплом тела. Чтобы камера работала на высоте и холоде, я сшил защитный чехол. Конечно, с таким багажом снимать кино на маршруте в ходе реального восхождения было не просто. В 20-ти градусный мороз, метель и ветер огромных усилий стоило остановиться, достать камеру, подсоединить провода аккумулятора, снять эпизод, все это спрятать и догнать ушедших вверх товарищей. А иногда приходилось выходить вверх по склону без страховки, чтобы снять «тяжелую работу впереди идущего альпиниста по прокладке маршрута»… Конечно, партнеры по группе мне всячески помогали. Михаил Туркевич Кстати, во время съемки Михаила Туркевича, преодолевающего ключевой участок стены на 8000м, моя новенькая видеокамера сломалась. Как оказалось позже, в Катманду, лопнул корпус микросхемы – не выдержал сильного мороза и пониженного давления. А люди выдержали! Установив лагерь на высоте 8100м, мы могли предпринять попытку выхода на вершину. По высоте оставалось преодолеть всего 416 метров. То, что происходило следующие три дня, стало самым жутким кошмаром в моей альпинистской карьере… Чтобы дойти до вершины и спуститься в лагерь 6 за световой день, мы решили максимально облегчиться – бивуачного снаряжения (палатки, спальники, примуса...) не брали. Еду без примуса, а значит и без горячей воды, не имело смысла брать, да и есть на такой высоте совершенно не хотелось. В рюкзаке было только снаряжение – веревки, крючья и по два баллона кислорода для «финишного рывка». Вышли на штурм в 6.00 и сразу столкнулись с необычным рельефом: путь на вершину пролегал по очень крутому гребню, который состоял из сплошных скальных стенок, увенчанных огромными снежными карнизами. Надувы снега порой были такой толщины, что, протыкая толщу снежной отвесной стенки рукой с ледорубом, мы не доставали до скал. Для прохождения таких снежных стенок и карнизов приходилось рыть глубокие вертикальные траншеи и тоннели, при этом плыть в толще снега, не чувствуя опоры под ногами. Так продолжалось целый день. Мы поняли, что продвигаемся очень медленно, но отступать не хотелось. Вернуться сейчас с горы – это значит за следующей попыткой восхождения стать в длинную очередь из четырех групп. Причем, с высокой степенью вероятности, можно и не дождаться! Поэтому рыли, как бульдоги, без остановки. К 17.00 вышли на высоту 8250м. Двигаемся дальше, через час стемнело. Места для ночевки нет, да и палатки нет. Решили идти «до победного», то есть всю ночь. Маршрут необычайно сложный для ночного восхождения, сильно похолодало, продвигались медленно. К 23.00 часам прошли только метров 50 по вертикали, решили, что нужно искать вариант ночевки. С трудом вытоптали площадку размером метр на два и стали по очереди рубить в плотном снегу (практически льду) пещеру для ночевки. К двум часам ночи получилось вырубить только небольшую нишу, глубиной не более метра. Уставшие, втиснулись туда вчетвером. Ноги в огромных пластиковых ботинках не помещались, поэтому тела наши были переплетены странным образом – где чей ботинок, не разобрать. Но ощущать в тесноте теплое плечо друга было намного приятней, чем находиться снаружи на ветру при 30 градусах мороза. Только теперь вспомнили, что целый день ничего не ели. Я нашел в кармане куртки 2 конфеты. Разделили их на четверых, поужинали и попытались уснуть…
Было очень холодно, а у меня с собой даже не было пуховки. Кто-то из предыдущей группы случайно забрал её в лагере 5. Спина всю ночь примерзала к стенке ледовой пещеры, ее постоянно приходилось отрывать. В тот раз я остался жив благодаря итальянским спонсорам. Фирма «Samas» нам предоставила прекрасные высотные куртки из теплого и непродуваемого материала «Gore-Tex». Однако спать не пришлось, нужно было постоянно шевелить пальцами рук и ног, чтобы они не отморозились. Иногда я впадал в дрём, и, в короткие минуты «отключки», я видел один и тот же сон: «Стою я под навесом троллейбусной остановки. А мой приятель Гоша выпрыгивает из подъезжающего троллейбуса и говорит мне: «Выходи, садись, поехали! На следующей остановке твой дом! Ну, чего же ты?!?» А я не могу поднять «ватные» ноги и сдвинуться с места…» Сколько было таких троллейбусов? Не помню, но много! И каждый раз, просыпаясь, я с ужасом понимал, что выходить нельзя – там пропасть! Наконец-то выглянуло солнце и стало сразу веселее. Собирались не долго – встали и пошли вверх. Опять целый день продирались сквозь необычайные «нависающие снега», рыли тоннели. Не шли, а плыли… А плыть вверх очень тяжело! …Очередной сложный участок гребня на высоте 8350м решили обойти справа по крутой скальной стенке. Неожиданно наткнулись на вбитые в скалу скальные крючья и висевшие обрывки веревки. Поняли, что это место прошлогодней трагедии. До нас этой высоты по Южной стене Лхоцзе смог достичь только знаменитый альпинист поляк Ежи Кукучка – обладатель олимпийской медали 1988 года за покорение всех 14-ти восьмитысячников Планеты, который именно в этом месте сорвался и улетел в пропасть. Внизу, в начале маршрута мы видели мемориальную табличку его памяти. Это свидетельство трагедии немного охладило наш азарт «любой ценой достичь вершины».
День пролетел незаметно. К 17.00 мы прошли не более 100 метров по вертикали. Решили предпринять отчаянную попытку! Для рывка, одели кислородные маски, подключили баллоны. Высокую подачу кислорода включать было невозможно, так как баллон бы закончился через полчаса, а малая подача не помогала. Через 20 мин я неосторожно отодвинул кислородную маску на щеку, чтобы закричать напарнику по связке о готовности страховки. Маска сразу примерзла к бороде, причем так прочно, что оторвать я ее смог только в палатке на следующий день. Это был единственный случай, когда я использовал кислород на высоте. …В сумерках мы увидели вершину, но такими темпами до нее нужно было идти минимум пол дня! Вторая «холодная ночевка» на высоте 8400м? Очень рискованно! К тому же стало понятно, что ночью преодолевать такой сложный гребень – самоубийство! Двое суток непрерывной работы без еды и питья и вторая ночевка без палатки на такой высоте – путевка в один конец! Очень обидно уходить из-под вершины, но силы были на исходе. Михаил Туркевич связался по рации с базой и сказал, что возвращаемся. Попросил группу, которая ночевала в лагере 6 выйти навстречу с палаткой – спускаться будем всю ночь! 
Это был кошмарный сон! Ноги не слушались, мы валились от усталости. Хотелось быстрее в палатку, шли пренебрегая страховкой. В темноте бить крючья в скалы очень сложно, да и крючьев у нас уже не было… На очередном крутом участке гребня Миша глубоко вбивает ледоруб в снежный гребень, вешает на него веревку, спускается. Проходит по крутому склону и ныряет в отвесную горловину. Через время кричит – можно идти следующему! За перегибом скрывается Володя. Через время начинаю спуск я. Саша Погорелов наступает на рукоятку ледоруба, чтобы его не вырвало из снега под тяжестью спускающегося. Я подхожу к краю снежного склона и с трудом вглядываясь в темноту – что там, ниже горловины? Осторожно ступаю в бездну и вижу метров пять отвесных скал. Дальше нужно траверсом уходить вправо на гребень, иначе можно улететь с гребня в пропасть. На отвесе нога соскальзывает со скалы… и я лечу в темноту! Секунды кажутся вечностью. Рывок, повисаю на доли секунды и снова проваливаюсь… Понимаю, что я повис на веревке, но вбитый в снег ледоруб не выдержал нагрузки, и мы с Сашей улетаем в пропасть… Через долю секунды ударяюсь о скалу, пытаюсь задержаться, но скалы крутые и я скатываюсь все ниже и ниже. Цепляюсь, как могу за выступы и, пролетев метров пятнадцать, неожиданно повисаю на веревке. Боюсь пошевелиться, дыхание молотит на пределе, осторожно поднимаю голову и вижу на фоне звездного неба силуэт Погорелова, который расклинился в узкой скальной горловине. Его сорвало со склона вместе с ледорубом, на котором висела веревка. Проскользив по снежному склону, он чудом заклинился в горловине и задержал мое падение! Осторожно выползаю на гребень – все обошлось! К трем часам ночи нам удалось спуститься к палатке наших товарищей. Остаток ночи просидели в восьмером, втиснувшись в маленькую, но очень уютную палаточку. Нам было тепло, несмотря на то, что мелкая снежная пыль продувалась ветром сквозь капроновые стенки палатки. Наконец-то, впервые за третьи сутки пути выпили маленькой чашечке чая. Более вкусного и желанного чая я в жизни не пил! …Потом был самостоятельный спуск нашей группы в базовый лагерь, но после осмотра врача Погорелова и Хитрикова сразу отправили вертолетом в Москву. У Володи обмороженные руки распухли и сплошь были покрыты волдырями, пришлось кусачками разрезать обручальное кольцо. Мы с Мишей «отделались легким испугом». Хотя, я потерял чувствительность в первых фалангах пальцев рук и ног, местами были почернения. Чувствовал себя абсолютным инвалидом, но выбывать из строя не хотелось! Удивительно, но научный сотрудник экспедиции и прекрасный альпинист Анатолий Непомнящий, с помощью им разработанных электростимуляторов, восстановил чувствительность моих пальцев за три дня. Остальные «черные дыры» мне вылечил в Харькове Андрей Степанов с помощью барокамеры. Виктор Пастух А в это время движение на Горе не прекращалась. Чтобы закрепить наш безумный рывок к вершине, пришлось основательно потрудиться. Две недели на высоте выше лагеря 6 (8100м) работали две группы, обрабатывая маршрут. Хорошим итогом стало то, что маршрут до высоты 8400м был обработан, установлен лагерь 7 в виде полноценной снежной пещеры, в опасных местах гребень провешен перильными веревками. Но на таких высотах человек не может долго находиться, поэтому плохим итогом было то, что практически все альпинисты «вышли из строя» - Виктор Пастух чудом остался жив, с воспалением легких, многие обморозили руки и ноги, у некоторых активизировались серьезные болезни внутренних органов… Практически все, кто находился на верху, начали спуск в базовый лагерь. Смогли продолжить восхождение к вершине только Сергей Бершов и Владимир Каратаев. Мы с Туркевичем полностью восстановились в базовом лагере, у нас была отличная акклиматизация и спортивная форма, а главное было огромное желание предпринять новую попытку восхождения. Тем более, Бершову и Каратаеву нужна была подстраховка, так как на Горе никого не оставалось. Вечером в каюткомпании базового лагеря начальник экспедиции Александр Шевченко собрал совещание. Лучше было бы наверх нам идти не в двойке, а группой, чтобы забросить кислород, снаряжение и питание. Основной вопрос: «Кто пойдет наверх?» Если в начале экспедиции такой вопрос вызывал оживление и массу желающих, то сейчас стояла гробовая тишина. Кроме нас с Мишей никто не мог идти наверх: обморожения, воспаления легких, ангины, печень, почки, геморрой… Это не полный букет болезней, которые одолели сильнейших сборников страны после месяца предельных нагрузок на высоте. В итоге, мы с трудом уговорили Петю Казачка помочь нам, но он предупредил, что выше лагеря 5 не пойдет. …К вечеру второго дня мы с Туркевичем были в лагере 6 (8100м). Отличное самочувствие и настроение! Подготовили все для завтрашнего раннего выхода к вершине и легли спать. В течение дня регулярно связывались с базовым лагерем по рации. Знали, что Бершов и Каратаев в этот день вышли на штурм вершины, но у них сел аккумулятор в рации и связи с ними не было. Надеялись завтра прояснить ситуацию, когда поднимемся наверх, но все равно наша рация постоянно работала в режиме приема. И вдруг уже под утро мы слышим неразборчивое хрипение в динамике. По обрывкам фраз стало понятно, что Сергей Бершов и Владимир Каратаев только ночью достигли вершины и начали спуск вниз. У Володи плохое самочувствие и сильные обморожения. Нужна помощь! Без слов мы с Мишей поняли друг друга и стали перепаковывать уже приготовленные к выходу рюкзаки. На 90% мы не сможем сходить на вершину, нужно помочь товарищам, нужно нести больше кислорода, примус, бензин, продукты, аптечку… Смешанные чувства одолели нас: с одной стороны радость – вершина покорена, экспедиция успешна! С другой стороны разочарование - столько личных усилий мы потратили, работая на горе, а вершина нам не светит, и лавры починать будут другие! Тогда я еще не знал, что судьба не раз будет меня испытывать в Гималаях, не раз мне придется ставить на чаши весов мораль и успех. Такова уж специфика гималайских восхождений, что на общий успех работает каждый член команды, а героями становятся те, кто оказался в нужный момент в нужном месте, кому повезло… Это ни в коей мере не принижает достижение Бершова и Каратаева. Они сделали невозможное! Ценой собственного здоровья они вырвали победу! Но им в тот раз повезло больше, чем нам… Мы все в то время были воспитанниками советского альпинизма – с высокой моралью, глубоким чувством взаимовыручки, переполненные гордостью за нашу Великую страну! Позже я на конкретных примерах узнал другой, чуждый нам моральный кодекс, которого придерживается большинство западных альпинистов: «Я много тренировался, я приехал в горы, я заплатил большие деньги за свое восхождение на восьмитысячник, я осознанно рискую своей жизнью, но я хочу достичь вершины во что бы то не стало, я хочу стать знаменитым! Если мне на маршруте не повезет, я не должен быть обузой для других и мешать им в достижении их цели. Но и я не обязан рисковать своим результатом и своим здоровьем, помогая другому альпинисту, который переоценил свои силы или которому не повезло… Слава спутница везунчиков!» …В тот день особенно печален и молчалив стал Миша Туркевич. Практически с этого момента у него стало как-то все не складываться с экспедициями и вообще в жизни. Самого молодого и перспективного участника экспедиции «Эверест-82», совершившего с Бершовым ночное восхождение, прошедшего траверс Канченджанги в 1988 году, амбициозного и подающего надежды альпиниста, подкосила эта неудача на Лхоцзе… Больше в его карьере не было больших спортивных удач, но став заместителем начальника Центра подготовки спасателей МЧС России, он очень многое сделал для развития этой отрасли. Активно занимался организаторской деятельностью, всегда был душой компании… Во многом его судьба была схожа с судьбой Владимира Высоцкого… Утром 1 июля 2003 в Сочи он был доставлен в реанимацию. Два дня находился в коме. Через двое суток, 3 июля, он скончался... Его подвела поджелудочная железа. «Теперь я верю, что есть на земле ангелы-спасители, – сказал в одном из интервью Каратаев. – Трудно представить, что было бы с нами, если бы не Миша Туркевич и Гена Копейка. Они ведь шли вверх, но из-за нас отказались от восхождения. Хотя вполне могли взойти на вершину... Сколько жить буду, столько и молиться буду за ребят». Но, вернемся к событиям того дня… Мы с Мишей довольно легко преодолели уже знакомый участок маршрута, и к 13.00 часам были у той знаменательной, вырытой нами, пещерки на высоте 8300м. Выше просматривался довольно сложный скальный участок, по которому были натянуты перильные веревки. Не успели мы перевести дыхание, как услышали вверху голоса. Через несколько минут из-за скалы, метрах в 60-ти от нас появился Сергей Бершов. Сергей прокричал, что у них все в порядке. Идти навстречу не имело смысла, пока не освободятся «перила». Мы стали ждать. Сергей спустился к нам и рассказал, что у Каратаева сильные обморожения и плохое самочувствие. В это время из-за перегиба появился Володя, который очень медленно перемещался. Помочь ему на крутом скальном «траверсе» было очень сложно, поэтому мы решили ожидать, пока он преодолеет этот участок сам. Владимир Каратаев
Vladimir Karataev Только к 17.00 Каратаев спустился к нам на небольшую площадку. Мы дали спустившимся альпинистам кислород. Подышав, живительным газом Сергей быстро восстановился и смог оставшуюся часть маршрута до базового лагеря идти самостоятельно. С Володей было гораздо сложнее. От кислорода мы его практически не отключали все четыре дня спуска, и самостоятельно он работать не мог, потому что пальцы его не слушались. Самое неприятное, что в тот день мы уже не успевали спуститься в лагерь на 8100м (где стояла палатка) и получили вторую «холодную ночевку» в снежной нише на 8300м. Правда, теперь у нас был примус, еда, чай и кислород для пострадавших. Но погода ухудшилась, сильный ветер задувал пламя примуса. Было еще холоднее, чем прошлый раз, как мы не пытались закрыть вход кариматом. Заснуть не удалось. Простучав зубами, всю ночь с нетерпением ждали первых лучей солнца. На следующий день Каратаев шел очень медленно. А идти нужно было ему самостоятельно, так как на сложном крутом гребне веревочных перил не было. Мы с Мишей организовывали ему страховку и потихоньку продвигались вниз. За день прошли всего 200 метров по вертикали – это около 400 метров по протяженности. В палатку лагеря 8100м спустились уже в сумерках. Дико уставшие, обрадовались довольно комфортным условиям. Выпив чая, сразу же уснули… Только утром мы осознали всю тяжесть ситуации! Сцена этого утра у меня в памяти запечатлелась навсегда: яркие солнечные лучи пробиваются сквозь оранжевую ткань палатки и преломляются в парах кипящего чая. Сидящий Миша, придерживая над примусом кастрюльку, готовит завтрак. Рядом – опухший Володя внимательно рассматривает свои пальцы. Они уже почернели до третей фаланги, а наспех приклеенный ранее на раны пластырь отрывается вместе с кожей.
- Не грусти, дружище. Все будет «ол райт». - говорит сочувственно Миша, - Это жизнь. Никуда нам альпинистам не деться от этого… - Я уже предвижу свою жизнь с «культяпами» на руках в инвалидной коляске… Было ясно, что спасти пальцы не удастся ни на руках, ни на ногах. Главное, чтобы не было осложнений, чтобы быстрее Вова попал в стационар, чтобы у него хватило физических сил и силы духа добраться до базового лагеря. Если он здесь сляжет, мы без посторонней помощи по такому сложному рельефу не успеем его спустить… Поражаюсь самоотверженностью и мужеством Каратаева, который смог мобилизовать беспредельные возможности человеческого организма. Ниже лагеря 8100м было провешено 140 перильных веревок, каждая закреплена промежуточными крючьями в четырех-пяти местах, то есть нужно было пройти около 600 участков «перил», перещёлкивая спусковые устройства и страховку на каждом участке! Пальцы у него не сгибались, поэтому за веревку он мог придерживаться только ладонями в толстых рукавицах – то есть никак! Спуск происходил следующим образом: Я заправлял в его спусковое устройство веревку. Затем он сам или с моей помощью (а иногда и кувырком) спускался 5-10 метров до следующей станции перил. Там я его догонял, снимал с этого участка перил и цеплял на следующий… Так продолжалось три дня! У Сергея тоже были обморожения, но он смог спускаться самостоятельно и шел впереди нас. Миша шел за нами и занимался эвакуацией промежуточных лагерей. На маршруте оставалось много снаряжения, бросать было жалко. Он снимал палатки, заворачивал в них разное снаряжение и сбрасывал эти кули вниз. Некоторые тюки потом удалось найти под маршрутом… Геннадий Копейка Экспедиция завершена! Утешительным призом для меня по завершению экспедиции стал Орден Трудового Красного знамени с подписью Михаила Горбачева в орденской книжке. Удивительно, что Володя Каратаев, несмотря на страшные боли, до последнего момента боролся за жизнь! Но когда мы с ним уже спустились к началу маршрута, и он увидел в ста метрах ниже поднимающихся к нам спасателей, он сел на снег и сказал: «Все! Больше не могу!» В базовый лагерь его несли на руках, на следующий день эвакуировали вертолетом в Катманду, затем самолетом в Москву… It is surprising that Karataev Volodya, despite the terrible pain, was fighting for his life until the last moment ! But when we had already descended to the beginning of the route, and he saw a hundred meters below us climbing rescuers, he sat down and said: "It's all... I can't more! " We carried him in arms to the base camp, the next day Vladimir was evacuated by helicopter to Kathmandu, then to Moscow ...
Многомесячная борьба за его жизнь завершилась ампутацией всех пальцев на руках и ногах. Но, несмотря на это, Володя нашел в себе силы снова вернуться в спорт! Проведя ряд операций в Харькове по удлинению частично оставшихся последних фаланг пальцев, он теперь занимается дельтапланеризмом и даже совершает восхождения в горах. http://alpclub.com.ua/node/1458
Книга Сергея Бершова об экспедиции 1990 г на Лхоцзе. Serguey Bershov's book about Lhotse South Face climb История попыток восхождения по Южной стене Лхоцзе (с сайта http://4sport.ua):
Коричневая линия справа, по гребню - австрийская экспедиция 1970; красная линия - югославская экспедиция 1981 г ; желтая линия - маршрут чехословацкой экспедиции 1984 г, оранжевая линия - попытка польской команды 1985 г, зеленая линия - путь советской команды 1990 г, розовая линия - путь Томо Чесена (по его словам). Brown line - Austrian expedition 1970, red line - Yugoslav expedition 1981, yellow line - Czechoslovak expedition 1984, orange line - Polish expedition in 1985, green line - Soviet expedition in 1990, rose line - the route by Tomo Cesen (according to him...) Большинство попыток восхождения по Южной стене были направлены на покорение главного пика Лхоцзе: 1970 год: Первое восхождение по гребню Южной стены австрийской экспедиции на вершину Лхоцзе Шар. По сути это прохождение не считается за восхождение по Южной стене, поскольку линия огибает ее. 1973 год: Японская экспедиция доходит до высоты 7300 метров 1981 год: Югославская экспедиция (альпинисты из Словении) предпринимает первую серьезную попытку восхождения на вершину Лхоцзе по Южной стене. Они смогли подняться до высоты 8250 метров - это была высочайшая отметка пройденная человеком на Южной стене Лхоцзе. 1984 год: Чехословацкая экспедиция впервые проходит Южную стену Лхоцзе и открывает новый маршрут на вершину Лхоцзе Шар. Альпинисты также впервые поднимаются без использования кислородных баллонов. Их маршрут начинается в правой части стены и поднимается прямой диретиссимой к вершине Лхоцзе Шар
В 1989 году также свою попытку делает Жан-Кристоф Лафаль (Jean-Christophe Lafaille) - в соловосхождении в зимний период. Он поднимается до высоты в 7300 метров. В 1990 году Французская экспедиция предпринимает попытку пройти маршрут Ежи Кукучки. Но достигают высоты в 7000 метров. Также в 1990 году словенский альпинист Томо Чезен (Tomo Cesen) объявил о том, что ему удалось пройти соло южную стену восьмитысячника Лхоцзе по Югославскому маршруту. Причем по его словам, он сделал это всего лишь за 48 часов. Но вскоре эта сказка Томо была развенчана, как и многое его другие громкие восхождения... В 1990 году наконец-то случается "невозможное" - Украинско-Российская экспедиция впервые в истории альпинизма проходит "Маршрут XXI" века. Поднимаясь по центру Южной стены на вершину Лхоцзе Главная. Восемнадцать участников спортивного состава экспедиции были разбиты на 4 группы, которые поочередно обрабатывали маршрут, провешивая веревки и устанавливая промежуточные лагеря. В итоге было провешено 140 сорокаметровых веревок и установлено 8 лагерей. Каждый спортсмен сделал по 5-6 выходов на маршрут. Группы выходили на маршрут, обрабатывали сложные участки, провешивали «перильные» веревки, устанавливали промежуточные лагеря, оставляли в этих лагерях «заброски» (снаряжение, продукты, спальники и т.д.). В среднем группа работала на горе 3-5 дней, потом 2-3 дня отдыха в базовом лагере и снова на маршрут. В итоге 16 октября 1990 года на вершине Лхоцзе стояли Сергей Бершов (Украина) и Владимир Каратаев (Россия) 2007 год: Южнокорейская экспедиция поднимается на Лхоцзе Шар по, как они полагали новому маршруту, но как оказалось в последствии они прошли Чехословацкий маршрут 84 года с небольшими вариациями (в нижней и средней секции), незначительно отклонившись правее. 2009 год: Удивительно, но с 1990 по 2009 годы Южная стена не знала успешных восхождений. Были лишь безуспешные попытки, такие как например в 2001 году японской командой (дошли до высоты 7600 метров), в 2003 году японцы снова вернулись и дошли на этот раз до высоты 8270 метров на Югославском маршруте В конце концов, в 2009 году по тому же маршруту японцы поднялись на высшую точку стены: 8475 метров, они находились всего лишь в 40 метрах от Главной вершины, но было уже слишком позднее время для восхождения...
Линия, пройденная японской командой 2009 г, и точка, откуда они начали спуск.
|
