Алекс Чикон: "Из 13 часов восхождения я наслаждался лишь несколько секунд"
Али Садпара и Алекс Чикон на вершине Нанга Парбат. Алекс Чикон из базового лагеря Нанга Парбат назвал зимнее первовосхождение на Нанга своим "самым жестким" восхождением. Голос Алекса звучит твердо и удовлетворенно "на другом конце" спутникового телефона. Но эйфории не чувствуется. Напротив, на протяжении всего разговора ощущается спокойствие, совсем необычное для этого гиперактивного человека и его скоростной жизни. Он вынужден признать, что это было «самое сложное восхождение" его жизни, которое изменило его чувство к горам, заставило - Прежде всего, поздравляю. - Физически что ты чувствуешь? - Отсюда кажется, что все прошло идеально, хотя вы приняли рискованное решение о штурме. - По опыту прошлого года, когда мы стартовали из штурмового лагеря в 3 часа ночи, и был ужасный холод, который я думаю, и стал причиной неудачи, в пятницу мы решили подождать с выходом до рассвета, чтобы не совершать эту ошибку еще раз, и не замерзнуть. Мы знали, что в субботу будет отличная погода, без ветра, но мы не хотели рисковать, ожидая еще 24 часа в С4, и решили идти на вершину. Мы ведь уже целый день просидели в С2 из-за ветра, и этого было достаточно.
Палатка С4, сна фоне вершины - Из базы передавали, что ветра совсем нет... - Нет, дуло все время, все 12 или13 часов штурма, примерно 30-40 км/час, и более сильные порывы... - Разумеется, было холодно? - Да, но СЛИШКОМ холодно. Мы планирвали выйти в 6 утра, поэтому в 4 часа начали собираться. Было примерно -35С, и еще ветер. У меня было 4 слоя одежды - термобелье, полар, пуховый комбез и гортекс, и все равно я задубел от холода. Флягу и камеры нужно было держать внутри, и надо было исхитриться, чтобы доставать их, чтобы попить или сфотографировать... - Как проходило восхождение? - Мы с Али вышли первыми, а через 10 мин Тамара с Симоне. Пересекали ледник Бажин, но двигались медленно, т.к. там было много трещин, надо было тщательно выбирать путь. В этот раз мы подошли к трапеции ниже, т.к более верхний вход технически более сложный. И вот мы добрались до скал, которые ведут к кулуару, где в прошлом году мы ошиблись. Это 7650 м. Это был ключевой момент, т.к. солнце еще не дошло до нас, и нас видели из базы. Они подумали, что мы остановились в сомнениях, но на самом деле там было крутовато, но очень удобный путь наверх. И мы должны были постоянно двигаться, согревая руки и ноги, т.к. холод был космический. Именно в тот момент я понял, что работать нам предстоит в тот день еще долго...и тяжело, т.к. не могли позволить себе снять рукавицы, чтобы попить или поесть. Но это все-таки лучше, чем обморозить руки. - Это то самое место, где Али от вас оторвался? - Да. Он уже два раза ходил на вершину, и знал место. Он с уверенностью сказал, что надо идти по скалам. Все было понятно. Но из базы за нами следили с биноклем, и мы решили следовать их указаниям, нам сказали повернуть влево, чтобы попасть в кулуар, ведущий к вершине. Так что я тропил первым, и попросил Симоне идити на небольшом расстоянии, чтобы видеть перспективу и получать инструкции от базового лагеря. Было очень тяжело идти там, от ветра образовались такие заструги, по полметра высотой, получилось что-то похожее на полосу препятствий. А некоторые блоки льда откалывались и падали на нас, иные до 100 кг весом... прикинь...
Симоне, Алекс и Тамара около 8000 м - Это был напряженный момент еще и из-за решения Али? - Нет, совсем нет. Мы поддерживали связь, и он сказал, что есть два варианта пути. Если кто-то ошибется, то другой может дойти до вершины. - И этот последний участок оаказался труднее, чем ожидали? - Когда мы вошли в кулуар, казалось, что это глюк. Крутизна не меньше 55-60 градусов, и фирн. Пришлось идти очень аккуратно. Вытащил ледоруб. Ну, по крайней мере, путь понятен и логичен. Когда все же поднялись там, я не мог поверить, что мы там сможем и спуститься. - Тогда Тамара повернула вниз? - Мы продолжали подъем. Я первый и Симоне немного позади. Время от времени связывались с Томой, которая шла еще немного позади. И вот, почти поднявшись на 8000, она развернулась. А жаль. Это был грустный момент, потому что это очень сильная девушка и это была важная веха. Первая женщина могла сделать первовосхождение на восемь тысяч зимой. И она была уже у самой цели... - А что с ней случилось? - Ее рвало всю ночь... ну, и холод добил. Вот так... И ее решение было правильным. Когда Али спустился в С4, и спросил Тамару, она ответила: "Если бы я продолжила подъем, то не вернулась бы в базовый лагерь". Я думаю, что в этом настоящая альпинистская зрелость, и честь, и величие. Я уверен, что у Тамары большое альпинистское будущее. Она очень сильная, и сможет сделать много интересного. - И, наконец, вы достигли вершины... - Да, первым Али, и примерно через 20 минут мы с Симоне. - Это было захватывающе? - Если честно, то не очень. Просто не было времени на эмоции. Я понимал, что спуск потребует 100-процентной концентрации в тех жестких условиях, и у меня не было сил на переживание радости. Ты понимаешь? Надо было спускаться без обвязки и без ледоруба? случись что, и ты окажешься на леднике на 4000 м ниже? Короче, было не до торжественных чувств... Ну, посмотрел несколько секунд на остальные восьмитысячники - К2, Гашербрумы, на Машербрум... и подумал только "вот он, мать вашу, последний, прекрасный!..." Всего несколько секунд.... наслаждения за 13 часов штурма... Да, это было очень сложно. Реально. И холод, и рельеф, и ветер...
Алекс, последние метры - Ветер дул сильно? - Да, он не прекращался ни на минуту. Он давил нас. Жрал нашу энергию. Если мы о чем и говорили во время восхождения, то только о нем. Этот чертов ветер вовсе не собирался заключать с нами перемирие. Это был первый восьмитысячник, где я не фотографировал. Но я не хотел снимать рукавицы. Хорошо, что Симоне щелкнул на вершине. -Вы с Симоне давно знакомы, но никогда прежде вместе не ходили. Хорошо получилось? - Да, думаю, что мы стали отличной командой. Мы очень координированно работали. Будто были вместе во многих экспедициях. Не было ничего недосказанного. Все время старались помочь друг другу. - Обстоятельства изменили сиуацию? - Да, в начале экспедиции мы и не думали делать что-то вместе. Но, в конце концов, время все расставило по местам, И я чувствую, что очень горд тем, что нам четвертым удалось сделать зимнее первовосхождение. Я думаю, что мы можем и в будущем сделать что-то существенное. - С пятницы все вокруг говорят, что вы делаете историю. Ты согласен? - Да я пока ничего не осознал, т.к. у нас тут все кувырком. Нужно хотя бы несколько дней, чтобы понять, что к чему. Но вот я подумал, что теперь стану частью музея в Польше, там есть комната, посвященная зимним восьмитысячникам, и до сих пор были два незаполненных места - Нанга и К2. И работник этого музея сказал мне летом, что надеется видеть меня там. И, выходит, он был прав. Но я ничего такого не чувствую. Мы тут изолированы, и не знаем ничего.
Алекс в палатке С4 после восхождения - Изменилось ли теперь твое отношение к горам? - Не знаю, но прежде я думал, что горы - это всего-навсего большие камни. Я видел в них спортивную цель, и ничего больше. Но теперь, пережив все, что пришлось пережить тут, наверху, я стал относиться к горам с бОльшим уважением. Будто они живые, и их отношение к тебе зависит от твоего уважения к ним. И я не покину это место, прежде чем не сниму веревки, я должен оставить маршрут чистым. Это ответственность перед горами, природой. Вот раньше я такого не чувствовал.
ЧЕтверка после восхождения - Стратегия в этот раз была совершенной. Я полагаю , что урок , полученный в прошлом году был фундаментальным. - Без сомнения. Если бы в прошлом году мы здесь не были, то в этом году вершины бы не достигли. Потому что, конечно, в прошлом году мы думали, что устроить базовый лагерь настолько низко, это ошибка. Но необходимо двигаться. В итоге мы 20 раз поднимались в С1. И это было одним из ключей к успеху. Опыт показал мне, что главное, поменьше ночевок на высоте. Но это трудно психологически. Мы ночевали 4 раза перед штурмом... и хотя я был тепло одет, в 4 слоя одежды, мне казалось, что пятым слоем я был покрыт льдом. - Это восхождение что-то изменит для тебя? - Не думаю. Но я смогу постучаться в любую дверь, например, с намеренем сделать зимний первопроход на следующий год. Но, честно тебе скажу, я сыт восьмитысячниками. И в этот раз все очень тяжело... Два месяца мы в этом морозильнике, три месяца, как уехали из дома... Это очень-очень тяжело. А про финансы вообще молчу... это просто кранты.
Алекс, уставший после восхождения, в ВС - А как же К2? Вот только в пятницу ты смотрел на нее с вершины, и думал: вот она, единственная непокоренная зимой.... - Ну ... если ты хочешь, чтобы я сказал правду... Единственный миг, когда я почувствовал тепло в пятницу, это когда я увидел ее с вершины ... уф, это был взрыв. Я почувствовал покалывание и подумал: "блин!, так это не последняя зима здесь..." :) Конечно, я хотел бы попробовать этот зимний восьмитысячник Пакистана. Я был здесь 5 лет подряд, и я хочу попытаться там. - Именно зимой? -Ну да. В нормальный сезон, я думаю, что все кончено для меня. Если что-то меня привлекает, то это то, что вы одни в базовом лагере, идете свой собственный маршрут на горе, работаете. Когда все, что сделано, сделано вашей командой.
Али и Алекс с праздничным тортом Перевод Елены Лалетиной (www.Russianclimb.com) |
