Павел Павлович Захаров

Альпинисты - жертвы политических репрессий.

Понять альпинистов - дело довольно непростое. Одно дело, когда они за тысячи километров от дома совершают свои сложнейшие и не очень сложные восхождения, порой рискуя здоровьем, а то и жизнью - это понять можно - ими движет неуемная страсть и любовь к горам, стремление к неизведанному и новому. Не малую роль играет спортивный стимул и блеск чемпионских медалей.

История советского периода альпинизма, кроме звонких побед, имеет в своем активе дела более печальные и трагические. Альпинисты, как и все советские люди в предвоенный период, были людьми своего времени и невольными заложниками той государственной системы в которой они были вынуждены жить, трудиться и ходить в горы.

Даже названия вершин, дававшиеся восходителями, говорят об этом: пик Сталина, пик Ягоды, пик Ленина, пик Дзержинского, пик ОГПУ, пик Октябрьский, пик Ворошилова, пик Молотова и др. Даже вершины имевшие свои названия переименовывались в угоду партийно-политическим целям. На ЮЗ Памире стоящие рядом две вершины пик Карла Маркса и Фридриха Энгельса уже имели свои давнишние имена...

И конечно же политические страсти бушевавшие на равнине, не оставляли их в стороне. Порой они совершали диковинные поступки - в придачу к тяжелым рюкзакам они несли на семитысячники бронзовые бюсты вождей; на биваках проводили политические информации и громили очередных "врагов народа". Однажды, провожая группу альпинистов на сложное восхождение, начальник лагеря "Адылсу" напутствовал их почти дословно такими словами: "Перед каждым сложным участком проводить собрание партийно-комсомольской группы, по выработке лучшего способа преодоления препятствий. ...Если комсомолец упал в одну сторону, его товарищ должен падать в другую!"

Вряд ли думали альпинисты тех далеких и таких политически не простых лет, что вскоре сами станут жертвами режима, бюсты вождей которого они заносили на большие горы.

Но оказалось, что не только в довоенные, но и в послевоенные годы продолжались несуразные игры вокруг альпинизма. Был такой случай. Группа альпинистов совершая восхождение на вершину Эльбруса, попала в сильнейшую снежную бурю. Для Эльбруса это нормальное состояние. Видя, что остаток пути от седловины хотя бы до Восточной вершины может быть губительным для всей группы, альпинисты принимают решение - только срочное возвращение вниз, может спасти и х. Но как быть с почетным грузом?! Для водружения на Западной вершине (высшей точке Эльбруса и Европы) группа несла на вершину бюст вождя всех времен и народов. И здесь было найдено решение - бюст надежно захоронить вблизи хижины на седловине, а на следующую весну они поднимут его к месту установки. Благоразумцы не смогли стать прозорливцами - кто-то "стукнул" на такое "неуважение" к великому вождю и учителю и вся группа загремела в лагеря на 10 лет.

В те страшные годы тоталитаризма, вместе с миллионами граждан, репрессиям (арестам, пыткам, ссылкам, концлагерям, физическому уничтожению) подверглись и многие альпинисты. О некоторых подобных жертвах мы знали понаслышке, причем такая информация была предельно скупой - в лучшем случае была известна фамилия и то, что человек был арестован. О большинстве жертв нам ничего не известно и сегодня. Система была налажена так, что часто вместе с арестованными в тюрьмы, лагеря и ссылку попадали все его близкие родственники. На этом линия репрессивных последствий не заканчивалась. Даже если дети репрессированного отца не попадали в тюрьмы, то за ними многие годы тянулся шлейф понятия "сын (или: дочь, жена, внук и пр.) врага народа" Подобное клеймо закрывало доступ к институтским дверям, лишало места работы, человек становился изгоем, он практически полностью лишался средств к существованию. Причем это распространялось на всех родственников вне зависимости от меры наказания - срок в тюрьме, лагере, ссылка или расстрел.

В этой статье приводится закрытая до последнего времени информация, доступ к которой стал возможен благодаря изменению политического климата в нашей стране. Нам повезло, с помощью общества "Мемориал" удалось найти часть жертв от носящихся к Московским специальным полигонам НКВД "Бутово" и "Коммунарка" (в Москве их было пять), где проводились массовые расстрелы наших соотечественников, и всех альпинистов попавших в их число. Так была организована работа полигонов, что расстрелы проводились только по ночам, Чтобы пресечь бродившие среди местных деревенских жителей различные слухи по поводу чуть ли не еженощных выстрелов раздававшихся на этих полигонах, был пущен слух, что на специальных стрельбищах по ночам испытывается новое стрелковое оружие для Красной Армии.

Аресты производились персонально и целыми группами, так в июле 1937 г . на территории альплагеря "Адылсу" (Ц.Кавказ) было арестовано сразу 12 инструкторов, работавших в то время в лагере. Персональные дела альпинистов-"врагов народа", заведенные НКВД и Генеральной прокуратурой СССР поражают произволом, беззаконием и полным абсурдом действий тех, кто должен был стоять на страже закона. В большинстве случаев предъявляемые обвинения были однотипной формулировки - "За участие в контрреволюционной и террористической группе". В отдельных случаях добавлялось, что "имя-рек" являлся иностранным шпионом, еще реже - "За участие в подготовке уничтожения членов Политбюро и Правительства". Была выработана вообще зверская метода определения срока наказании - 10 лет лагерей, без права переписки. Здесь не столько лишение осужденного получать письма от родных и самому писать им, сколько завуалированная подобным методом - высшая мера наказания - расстрел. В лучшем случае, родные получали (если получали) уведомления о том, что их близкий человек скончался от болезни. Как правило, время кончины указывалось гораздо более позднее, чем произведенный расстрел.

ОФИЦИАЛЬНО СЧИТАЛОСЬ, ЧТО АРЕСТОВ ПО ПОЛИТИЧЕСКИМ МОТИВАМ В ОБЩЕМ ТО НЕ БЫЛО . Хорошей ширмой подтверждающей это являлись тюремные фотографии арестованных и заключенных. Из многих тысяч просмотренных фотографий ни на одной не было впечатанной виньетки с надписью, что это политзаключенный - на виньетках вполне разборчиво видны надписи - "Уголовный розыск. Москва".

Зачастую т.н. дела обвиняемых выстраивались на доносах информаторов и не подкреплялись никакими конкретными доказательствами или следственными мероприятиями. И на основе подобных <доказательств> обвиняемые приговаривались к различным тюремным или лагерным срокам и высшей мере наказания - расстрелу. Только в малой степени можно догадываться, какими методами выбивались "признательные показания" в организации террористических групп и шпионской деятельности. Нам не узнать, кто не выдержав жутких физических и моральных надругательств, вольно или невольно, становился доносчиком и подписывал заранее приготовленные обвинения в адрес тех, с кем совсем недавно ходил в горы на одной веревке. К сожалению, среди альпинистов были и такие люди.

В силу различных обстоятельств, мы не имели возможности найти имена всех репрессированных. В этом повинно отсутствие в те времена порядка (да и в настоящее время тоже) регистрации альпинистов и инструкторов. Те фамилии, что ниже будут указаны, найдены в результате случайных сопоставлений в их принадлежности к альпинизму (и совсем редко в результате анализа расстрельных дел) или с помощью работников общества "Мемориал", имевших доступ к документам Государственного архива и другим документам. Имевшиеся в нашем распоряжении протоколы допросов и др. следственные и тюремные документы не содержали информации о наличии инструкторской квалификации или альпинистской подготовки осужденных. Даже спортивные результаты подвергались фальсификации, а достижения советских альпинистов, если последние подпадали под понятие "враг народа" или "шпион" нещадно вымарывались или вообще не указывались.

Пример: в 1937 г . две группы советских альпинистов совершали встречный траверс знаменитой вершины Ушба - с севера шла группа под руководством Е. Абалакова, а с юга - Е. Казаковой. (По тем временам подобные восхождения приравнивались к рекордным достижениям - соревнований еще не было). Но поскольку один из участников первой группы (Петр Заричняк) был в том же году репрессирован и расстрелян "за связь с агентами гестапо", недопустимо было соотносить достижение отечественного альпинизма с участием в нем "агента гестапо". Фамилия П.Н. Заричняка была изъята из всех публикаций (и забыта на многие десятилетия, например: книга П.С.Рототаева "Покоренная Ушба" изданная в 1948 г .). Во второй группе было опущено еще одно имя - Гуго Сэлл, швейцарский коммунист, прекрасный инструктор и альпинист (причин этого выяснить не удалось). Повидимому, чтобы ни у кого не возникало вопросов, участников обеих групп соединили в одну и написали, что : "Е. Абалаков и др. совершили первый советский траверс Ушбы". Направление траверса тоже было опущено. Более того, опущен факт, что двумя годами раньше, первым советским альпинистом прошедшим этот траверс (в группе немецкого альпиниста Л. Шмадерера) являлся Г. Харлампиев - "враг народа", член "контрреволюционной группы" В.Л. Семеновского - значит и ему нет места в хрониках отечественного альпинизма.

Уже после ВОВ продолжалось исчезновение фамилий из альпинистских публикаций и хроник. Приведем наиболее характерный пример:

"В 1945 г . группа армейских альпинистов в составе Г Караваева, А.Багрова, И. Грязнова и Ш. Бабакишвили сделала восхождение с юга на Джанги-Тау - Шота Руставели!. Так записано в книге Б.А.Гарфа "Безенгийское ущелье" (Географгиз. Москва. 1952). Кроме небольших неточностей: к фамилии Андрея Иннокентьевича Грязнова не правильно поставлен инициал; в практике альпинистского написания, через длинное тире ставятся вершины входящие в траверс - на самом же деле данная группа совершила раздельные восхождения: на Джанги-Тау - 5058 м (первое советское восхождение) и на пик Шота Руставели - 4960 м (в Классификации маршрутов на горные вершины изданной в 1999 это восхождение не отмечено и там числится только одно восхождение 1983 группы А.Лалетина по С. стене). Кроме указанных ошибок, в этой фразе сказана далеко не вся правда о данной группе. Дело в том, что руководителем этих восхождений на самом деле был капитан Константин Васильевич Джавришвили, а не Г. Караваев. В конце 40 гг. минувшего века, капитан Джавришвили К.В.был репрессирован (причина и точная дата не установлены). Во всех альпинистских печатных изданиях того времени, в т.ч. и в сборнике "К вершинам советской земли> (Географгиз,. Москва. 1949. Стр. 539, п.199) его фамилия как <врага народа> была

В этой связи несомненный интерес представляет личное заявление ст. лейтенанта Г.Н. Караваева в ФА СССР:

"От Караваева Г.Н.

ЗАЯВЛЕНИЕ

В 1945 г . группой армейских альпинистов в составе:

Капитан Джавришвили К.В.- рук. группы

Ст. лейтенант Караваев Г.Н.

Лейт. Багров А.

Лейт. Грязнов А.

Серж. Бабакишвили

были совершены восхождения на вершины пик Руставели и Джанги-тау.

В 1947 - 48 г . полк-к Рототаев П.С. сообщил мне, что к-н Джавришвили К.В. арестован, исключен из списка восходителей, а в качестве руков. группы записан я, как старший по званию и должности.

В связи с амнистией всех репрессированных в конце сороковых годов, прошу в списке восходителей на пик Руставели и Джанги-тау 1945 г . восстановить Джавришвили Константина Васильевича в качестве рук. группы.

16.05.91. подпись Караваев"

Справка. Капитан Джавришвили К.В. во время Великой Отечественной войны служил в частях Красной Армии Закавказского фронта, занимая различные офицерские должности: офицер Отдела горной подготовки Штаба Закавказского фронта (1942); инструктор альпинизма 897-го Горно-стрелкового полка - защита перевалов Бечо и Донгуз-Орун (1942); преподаватель Местийской (Сванетия) Школы по горной подготовке офицеров (1943); преподаватель Бакурианской Школы военного альпинизма и горнолыжного дела (1943-1944); руководитель учебно-спортивных сборов военных альпинистов (1944-1945). Столь частая смена мест воинской службы в то время была характерна для всех альпинистов, служивших в частях оборонявших перевалы ГКХ - это диктовалось конкретными тактическими особенностями и характером боевых действий на перевалах.

Для "удобства" ведения расстрельных дел среди альпинистов и туристов они подгонялись под установленный стандарт расследования - было введено понятие: "Контрреволюционная террористическая группа туристов и альпинистов", иной раз добавлялась "антиправительственная" или "шпионская". Большинство приговоров было вынесено т.н. "тройками" и "двойками" в составе которых в разных соотношениях могли быть высшие чины Верховного Суда СССР, Прокуратуры СССР и НКВД. В разное время, руководителями подобных контрреволюционных и диверсионных групп, органами расследования "назначались" то Н.В.Крыленко, то В.Л.Семеновский, то Л.Л.Бархаш, в отдельных документах (протоколы допросов, донесения "стукачей") мелькало имя В.М.Абалакова. Среди пострадавших были не только просто альпинисты, но и государственные деятели. Достаточно вспомнить первого Главнокомандующего РККА, Наркома юстиции СССР, Председателя ЦС ОПТЭ Н.В. Крыленко; Председателя Совнаркома РСФСР, академика, непременного секретаря (так тогда назывался ученый секретарь) АН СССР Н.В. Горбунова; ответственного работника Наркомата иностранных дел, председателя горной секции ЦС ОПТЭ и ВЦСПС В.Л. Семеновского.

Именно с него мы и начнем наш печальный путь по судьбам репрессированных альпинистов.

Имя Василия Логиновича Семеновского (один из первых мастеров альпинизма и заслуженных мастеров альпинизма) в те времена хорошо было известно отечественным и зарубежным географам и альпинистам. Не такая уж большая его жизнь была наполнена бурными и даже загадочными событиями. Родившись в дворянской семье, он получил высшее образование (говорят, что это не так), свободно говорил и переводил с нескольких иностранных языков. Числясь журналистом, многие годы работал на дипломатической должности. В 20-летнем возрасте примкнул к партии эсеров. За ведение политической работы подвергался арестам в 1903, 1905 и 1906 гг. В 1907 году бежал из тюремной больницы и через Москву, и родной Кашин, сумел перебраться в Швейцарию.

Именно в годы жизни в Швейцарии в Семеновском проснулся азарт горовосходителя. Все свободное время он проводил в походах и восхождениях. Очень скоро он сдает специальный экзамен и получает сертификат профессионального горного проводника. На жизнь начал зарабатывать именно проводничеством. В его альпинистском активе появилось множество восхождений совершенных в горах Швейцарии, Татр, и Австрийских Альпах.

В 1913 году выполняя партийное задание нелегально возвращается на родину, но через 2,5 месяца, после разгрома партийного подполья он снова бежал за границу, в Прагу. Сразу после начала 1-й мировой войны В.Л.Семеновский был арестован и до 1918 года сидел в лагерях. Затем перебрался в Вену, работал чернорабочим в типографии "Коммунистическая библиотека", вступил в австрийскую компартию.

Между 1920-1931 гг. он работал в полпредстве Вены (делопроизводитель, а затем секретарь консульского отдела), затем его переводят в Гамбург, где в 1931-1935 гг. он занимает должность вице-консула. 1935 год стал годом окончательного возращения в Союз и приступает к обязанностям референта при консульском отделе НКИДа.

Находясь на дипломатической работе В.Л.Семеновский продолжал свои активные занятия альпинизмом. Начиная с 1925 года он регулярно приезжая на родину, не пропускал ни разу, чтобы не попасть на Кавказ или Памир и совершить несколько восхождений, что называется для души.

1928 год - в группе немецких альпинистов совершает серьезное восхождение на Гл. Шхару ( 5068 м ) и совершает первовосхождение на Тоттау( 4100 м ).

1929 год - в группе известного немецкого альпиниста Вили Меркля, первым из советских восходителей ступил на Юж. вершину Ушбы ( 4698 м ). Кстати, об этом факте многие десятилетия нигде не упоминалось вообще.

1930-1931 годы - В.Л.Семеновский совершает ряд первовосхождений на вершины Кавказа и Тянь-Шаня.

В год своего 51-летия он совершает восхождения на известные Кавказские вершины (Безенги): Гестолу, Дыхтау, Коштантау и проходит стену Ляльвера.

В.Л.Семеновский никогда не изменял своему главному альпинистскому призванию - всемерное содействие развитию массового альпинизма в стране. Отлично понимая цену качества руководящих кадром, он в 1929 году проводит большой Безенгийский учебный поход, для горной подготовки руководителей низовых коллективов альпинистских ячеек (так тогда назывались секции альпинизма). Участники похода назвали его "Рабфаком во льдах". ("Рабфак" - рабочий факультет для поступающих в ВУЗ, но не имеющих среднего образования).

1931 год - в ущ. Адылсу он руководит 1-й всесоюзной школой инструкторов альпинизма.

1932 год - в Балкарском ущ. руководит 2-й школой инструкторов.

1934 год - руководит курсами по переподготовке инструкторов альпи низма (Чегемское ущелье, Ц.Кавказ).

1935 год - по инициативе и под его руководством проводится 1-я альпиниада ВЦСПС (200 начинающих альпинистов и 12 спортивных групп)

1936 год - руководит 2-1 альпиниадой профсоюзов (400 новичков, 50 спортивных групп и 184 подготовленных инструктора альпинизма).

В.Л.Семеновский понимая будущие возможности по развитию массового альпинизма, принимает самое активное участие в создании в 1928 году Общества пролетарского туризма и экскурсий (ОПТЭ). Он же стал первым председателем Горной секции Центрального совета ОПТЭ. В 1936 году после разгрома ОПТЭ, "как организации с широкими возможностями для укрытия врагов народа", Семеновский становится председателем секции альпинизма при ТЭУ ВЦСПС.

Активность в общественной работе, личный вклад в становление нового вида спорта и создания условий для массового развития альпинизма не могла быть не замеченными: в 1934 году В.Л. Семеновскому, одному из первых присваивается новое звание "Мастер альпинизма" (чаше звучало как "Мастер советского альпинизма"), а в 1936 году ему первому из советских альпинистов присвоено звание "Заслуженный мастер альпинизма".

Беда не приходит одна. Летом 1937 года В.Л.Семеновский уволен из НКИД и в официальных документах числится как лицо <без определенных занятий> (БОЗ). Тем не менее в это лето (ему уже 53 года) предпринял попытку подняться на пик Ленина ( 7127 м ). Он шел в одной связке с врачом экспедиции Г.Розенцвейгом и не представлял, что скоро сменит палатку на двоих на общую с ним участь на Бутовском полигоне. На высоте вше 6000м Семеновский почувствовал недомогание и вынужден был спуститься вниз.

Семеновский был арестован в ночь с 6 на 7 ноября 1937 года. Его и всех арестованных в Москве альпинистов доставили в Таганскую тюрьму, известную зверскими избиениями на допросах. В справке на арест говорилось, что "4 отд. НКВД по МО вскрыта и ликвидируется контрреволюционная фашистско-террористическая организация, существующая среди альпинистов и туристов". Семеновского начали "раскручивать" как основное лицо этой организации. Его обвиняли в том, что он завербовал Франца Зауберера (австрийский щуцбундовец) Петра Заричняка (отец лениградского альпиниста Юрия Заричняка), Слуцкина, Розенцвейга, Харлампиева, Левинсона и других видных альпинистов тех лет.

"Шпионское" дело стало быстро обрастать смехотворными и надуманными "уликами": паролем группы было слово "Горы", "связным" был записан Л. Л. Бархаш (товарищ Семеновского по Горной секции ОПТЭ), что Семеновский послал Бархаша в Тегенекли (аул в Баксанском ущ, Ц.Кавказ) для организации убийства членов Правительства Кагановича и Андреевой, которые должны были приехать туда, чтобы "немножечко заняться альпинизмом".

В тот год в горах по различным причинам погибли и получили тяжелые травмы 17 альпинистов. Заодно Семеновскому было приписано "умышленное совершение катастроф в горах" и нарочитое "их не разбирательство".

Измученный Семеновский подписывает все протоколы жутких допросов, пыток и зверского мордобоя и признает себя виновным во всех предъявленных ему обвинениях. Никаких новых разбирательств, никаких экспертиз, новых слушаний свидетелей не было. Через день он был расстрелян.

Имя выдающегося организатора советского альпини зма на многие годы было вычеркнуто из всех печатных работ и хроник, его книги и методические разработки были запрещены и по большей части изъяты из библиотек, а там где этого не удалось сделать - вымарывалось его авторство.

Проходивший по этому же делу 24-летний альпинист Олег Кауфман (он был приписан к расстрелу по месту жительства - бухта Нагаева, Дальневосточного края, была и такая мера приведения приговора - по месту жительства) так и не был расстрелян т.к. для этого он был отправлен к месту жительства и там ему заменили высшую меру наказания на 10 лет отсидки в лагерях строгого режима (хрен редьки не слаще! - не в Москве так дома расстреляют только под другим названием процесса), не раз писал об этом всесильному Наркому внутренних дел:

"... Следователь (фамилию свою он назвать отказался) начал угрожать мне расстрелом, всячески запугивал и, наконец, видя что это ни к чему не приводит, применил самый жуткий мордобой. Вконец изнуренный многочасовыми допросами, избитый и морально сломленный, не видя другого выхода, я вынужден был подписаться в совершении преступлений мною не сделанных"...

Без сомнения все "признания" Семеновского были выбиты подобным образом.

Василий Логинович Семеновский 1884 года рождения в гор. Кашин Тверской губернии, был расстрелян на Бутовском спецполигоне НКВД (Москва) 28 февраля 1938 года.

В тот день на полигоне было казнено 562 человека - рекордное число за одну ночь. (ГА РФ. Ф. 10035. Д-П-29662).

(Продолжение следует)