Томаш Хумар (Словения).

Ему было всего 40...

Мемориальная страница о Томаше.

3 февраля 2010 г. Наконец-то начну публиковать давно обещанные отрывки из дневников Томаша - Е.Л.

Ганеш V, 6989 м, Юго-восточная стена, 13 ноября 1994 г.

Первый повтор японского маршрута, в новом словенском варианте (1000 м), 90° IV-V (75° IV), протяженность 2800 м

Участники экспедиции: Stane Belak - Srauf (лидер), Dare Alic, Vinko Bercic - Cenko, Cene Grilc, Tomaz Humar, Grega Kresal, Franci Vetorazzi - Stancar

на вершину поднялись двое: Stane Belak - Srauf и Tomaz Humar

Это была самая первая гималайская экспедиция Томаша. Он впервые глотнул воздуха настоящего высокогорья и начал постигать науку выживания на большой высоте. Он работал в тройке с Грегой и Стани. Грега был вынужден повернуть назад из-за проблемы с ребрами. Хумар настоял на продолжении восхождения, несмотря на недовольство руководителя. Стани пришлось идти вслед за Томашем, и 13 ноября 1994 54-летний Стани Билак Шрауф и 25-летний Томаш Хумар вместе стояли на вершине. Во время тяжелого спуска Хумар чуть не умер от холода и истощения.

"Еще в самом начале экспедиции Стани Шрауф обозначил ее как "слабую". Я был слишком молод, чтобы понять смысл этой оценки, и слишком зелен, чтобы составить свое мнение, когда я прочитал написанные им слова: "Мы посмотрим, на что еще способны старперы, и что представляют из себя щенки". В конце концов он признался, что мы были такими чайниками, что он даже не мог как следует с нами бороться.

...Как только рассвело, мы начали подъем к вершиному плато. Солнце было уже высоко над горизонтом, когда Шрауф снова начал проклинать все и вся:
"Я уже поджарился, как пирожок в духовке, черт возьми! Ганеш, ты предатель, ты убиваешь меня!"
"Давайте, Шрауф, просто дышите", - я стараюсь, чтобы подбодрить его.
В запальчивости он бросает свой рюкзак на землю и говорит, что он не собирается таскать тяжелый рюкзак в свои уже немолодые годы. Он стаскивает с головы шерстяную шапку и швыряет ее на землю, а затем хватает ее и сует мне под нос. "Вот, понюхай, пахнет как описанная шерсть!"

Он ждет меня в двустах метрах выше. Он довольно долго шел без рюкзака и палочек. Вдруг он вырывает палочки из моих рук и начинает тропежку - буквально вспахивает глубокий снег. "Эй, Шрауф, что вы делаете? верните мне мои палочки!"

"Только, чтобы сфотаться! Сфотографируй меня, щенок! Дай возможность людям увидеть, как жестоко мы тут схватили по полной"

К вечеру, изрядно потрепанные, мы поднимаемся к скальному барьеру. Шрауф пытается учить меня, как лезть, но это потому, что он не знает меня достаточно хорошо. В противном случае знал бы наверняка, что я не нуждаюсь ни в чьих советах, когда дело касается лазания: "Отлично, Шрауф, спасибо, достаточно! Просто страхуйте и сфотографируйте!"

Последняя веревка пятьдесят метров, и за два часа какие только мысли не лезли мне в голову... Когда мне, наконец, удалось подняться на снежную полку, я не сумел забить титановый крюк в скалу. Шрауф, который не мог видеть моих трудностей, уже жюмарил ко мне, хотя вместо страховки я просто держал его, а крюк болтался сам по себе. Когда же он это увидел, то потратил несколько драгоценных минут, чтобы испепелить меня негодованием.

"И это вы, молодые, называете современным альпинизмом?! Да вы просто потенциальные трупы!
"Бросьте, Шрауф, организуйте страховку получше, если можете". Шрауф еще некоторое время пытается сделать это, но устремляется вверх, когда понимает, что его попытка бессмысленна. Все, что у нас осталось - это пятьдесят метров веревки и один титановый швеллер. Шрауф начинает снова ворчать, что этого недостаточно, чтобы пройти ледяной камин с нависанием, что мы по-любому должны пойти вниз, пока не стемнело.

"Как думаешь, Томи, если ты сорвешься, мы ведь оба улетим вниз?
"Молчите, Шрауф, только страховка и сфотографироваться!"

Шрауф замолкает, когда я прихожу в себя наверху камина, пройдя ледяной карниз лишь в тонких шерстяных перчатках. Я его прошел, я выдохся, и глотаю воздух. Веревка заканчивается на крутом 70-градусном склоне. Я вгоняю оба ледоруба как можно глубже и жду Шрауфа. Он снова жюмарит, чуть не сдергивая нас обоих в бездну. Когда он поднимается ко мне, мы оставляем мой ледоруб с привязанной к нему веревкой в снегу, и вместе поднимаемся на вершину.

На вершине так мало места, что мы можем только встать рядом, придерживаясь. Уже почти темно, последний свет виден на западе - это пурпур Манаслу. Там наш друг Nejc Zaplotnik остался навеки. Мы настраиваем рацию, посылаем сигнал фонариками. В пятьдесят четвертый день рождения Шрауфа мы стоим на вершине. Это начало чего-то нового. Это большой день.

(Из книги Хумара "No Impossible") Перевод Елены Лалетиной (http://www.Russianclimb.com)

Продолжение следует...