Шесть лет назад мы с друзьями пытались туда залезть. Скромно, сбоку. Маршрут называется Westflank и идет справа от Северной стены. Вроде бы, это простейший маршрут на Эйгер, что несомненно делает честь нашим умственным способностям. То было какое-то аномально снежное лето - мы начали месить снег на высоте 3300, а вершина там — 3970. То есть, нам нужно было пройти почти семьсот метров в снегу по колено, а то и выше. Нас хватило до 3500 и мы сломались. Не все, но большинство. Из пятерых участников сомнительного подвига напор остался у двоих, а трое сказали, хотим домой. Я был в числе двух и мне было очень обидно, что пришлось спуститься, хотя мокрые носки и трусы мало способствуют восходительскому энтузиазму. Сейчас я понимаю, что тогда бы нас хватило максимум еще на пару сотен метров, но мысль, что мы с напарником могли дойти до вершины, настолько глубоко засела в моей голове, что стала почти маниакальной идеей.

Несколько следующих лет с горами не получалось, но навязчивая идея из головы никуда не пропадала и настойчиво требовала выхода. Наконец, два года назад, мы с женой туда выбрались снова. Я пересмотрел кучу видео, прочел множество отчетов — подготовился, в общем. Заодно узнал, что такое снежное лето, как было у нас — редкая аномалия. Можно было, конечно, об этом прочесть за день-два до той бестолковой попытки, но мы же больше альпинисты, чем читатели. Еще я нашел в интернете спусковой трек Ули Штека и закачал во все существующие электронные устройства. Вдруг туман или другая напасть, а мы с Ули раз! - и спустимся. Сильно забегая вперед, должен сказать, что трек Ули Штека подходит вам, если вы - Ули Штек.

Жили в кемпинге Айгернордванд в Гриндельвальде. Снега не было вообще, стояла чудесная погода — гуляй не хочу. Мы и гуляли. Я ленив до тренировок, поэтому набирал форму в прогулках по тропам и в погоне за грибами. Сначала побаивались — вдруг нельзя, но потом узнали, что сбор грибов в Швейцарии чуть ли не национальный вид спорта, а с началом сезона в городках и поселках специальные эксперты даже встречают грибников и бесплатно отделяют съедобные грибы от сосновых шишек.

Между делом сходили с женой виаферату Rockport, недлинную и несложную. Виаферата — буквально “железная дорога” — маршрут, подготовленный таким образом, что его можно идти без партнера, страхуясь за протянутый трос (отсюда название), цепи или скобы. Пока шли к началу фераты, жена нашла в камнях телефон Самсунг, утерянный зимой каким–то горнолыжником. Внутри была вода, но после просушки телефон заработал. Жена же нашла хорошие очки днем раньше, да и все грибы тоже. Куда ты смотришь, все время говорила она, срезая гриб или поднимая телефон.

Дня через четыре я решил, что форма уже набралась и пора идти избавляться от идеи фикс. Решил немного изменить тактику и стартовать к вершине не со станции Эйгерглетчер (2300 м), как мы с друзьями сделали в прошлый раз, а подняться до высоты 3000 метров, переночевать и уже оттуда утром выходить на восхождение. Так делают все нормальные спортсмены средней степени умственно-физического развития. Конечно, местные аборигены бегают из Гриндельвальда до вершины за 5 часов, а тот же Ули Штек так вообще прошел Северную стену меньше чем за три часа, при том, что обычные люди ходят ее за три дня, но где Ули и кто я?

Поскольку собирался идти один, нести нужно было немного. Палатки у меня не было, но на случай непогоды я взял с собой большой и плотный черный мусорный мешок. Примерка на себя этого мешка в кемпинге - один из самых эмоциональных моментов того лета… Швейцарский сайт погоды обещал дождь до полудня. Оставшихся полдня мне хватало с лихвой, чтобы дойти до ночевки, а потом был обещан солнечный день. Но дождь не прекратился ни в полдень, ни в два часа дня. Ни в три, ни в четыре. Интернет пообещал, что в пять - точно. Прикинув, что успею, я на начал одеваться и обуваться (рюкзак был давно сложен), но когда надел один ботинок, дождь полил с такой силой, что надевать второй стало бессмысленно. Ливень закончился через пять минут после отъезда последнего подходящего для меня поезда и я так и остался внизу с той же навязчивой мыслью в голове, только теперь в одном ботинке.

В прошлом 2018 году я никуда не поехал летом. То есть, вообще никуда. Попытался вспомнить, когда такое было последний раз, и не вспомнил. Я впервые в жизни летом не поехал никуда. Так себе опыт. А идея фикс никуда не делась…

Этим летом заранее запланировал отпуск, снова смотрел видео и читал отчеты. Нужно было, наверное, вместо чтения тренироваться, но мы же больше читатели, чем альпинисты, верно? Перед Швейцарией заехали в Доломитовые Альпы, в Кортину д’Ампеццо, где пять дней я бегал по горам, легко обгоняя улиток. Доломиты — это сказка из которой не хочется уезжать.

Еще в Москве у меня образовался напарник на восхождение, старый друг, Женя - тоже из бывших. Он был в нашей компании при первой попытке. Говорит, хочу еще раз попробовать. Почему нет? Свободный человек в свободной стране — имеет право. Швейцария же. К тому же, у него палатка есть — все лучше, чем в мусорном мешке ночевать.

Остановиться решили в этот раз в соседнем ущелье — Лаутербруннене. Кемпинг Брайтхорн оказался занят, поехали в самый конец ущелья в кемпинг Рютте. Нам дали хорошее место, мы с супругой выпили вина и стали ждать напарника. Тот приехал поздней ночью, поэтому планы обсуждать начали только утром. Обсуждение планов в альпинизме — самый важный этап. До восхождений дело доходит не всегда, но если ты нормально обсуждаешь, всегда можешь сойти за настоящего восходителя.

Сразу нашлась проблема: хорошей погоды осталось три дня, поэтому выходить нужно уже завтра. А друг нетренированный и толстый. Я такой же, но хоть пять дней подышал горным воздухом, а он прямо из Москвы, в которой из высот только Останкинская башня в виде пейзажа. Женя напрягся и после обеда ушел по тропе в сторону заката. Конечно, кто–то скажет, что начинать тренироваться накануне восхождения уже поздно, но может быть в этом и есть признак настоящего мастерства?

Если честно, я был уверен, что мой товарищ, как и в первой попытке, довольно скоро скажет: всё, я вниз, иди один. И я пойду, а он будет ждать меня в палатке и кипятить чай. Почему–то в отечественном альпинизме считается, что когда возвращаешься с горы, нужно обязательно кипятить чай. Дурацкая традиция, но что делать? Не отменять же ее только из–за того, что пиво лучше. В общем, задача минимум — чтобы Женя не отказался идти наверх до того, как дотащит палатку до ночевок, задача максимум — чтобы он отказался сразу же, как туда дойдет. Как–то исторически сложилось, что я немного лучше подготовлен технически, отчеты опять же читал именно я, видео смотрел, идея навязчивая тоже моя.... То есть, я больше заслужил это восхождение и учитывая, что мы с ним дружим почти сорок лет, я был готов кинуть его, не задумываясь ни на секунду.

Женя вернулся с фиолетовым пальцем на толчковой ноге — уронил на себя камень. Я забеспокоился: а палатка, а чай?... Но утром все же вышли. Доехали до Эйгерглетчера на поезде с зубчатыми колесами, напялили на себя рюкзаки и потопали. Шли не торопясь, а куда спешить? Отпуск же. Метров за сто до ночевок есть почти вертикальный участок, на котором висят веревки. Женя там застрял. Пока он ковырялся, я радовался, думая что мой план работает как нельзя лучше. Сейчас он накувыркается на веревках, устанет и скажет, иди один.

Дошли до бивуака и поняли, что кипятить чай нам не из чего — воды нет и снега нет. Совсем нет. Точнее, где–то есть, но метров за 400-500, да еще и с потерей высоты, а для любого альпиниста терять высоту — удар по самолюбию, если ты, конечно, не бежишь домой или не летишь.

Все же сходили по воду. Кипятили чай в лучших традициях советского альпинизма, пили его, будь он неладен, и несколько часов смотрели, как солнце садится за гору. Лучшие несколько часов отпуска. Ночью нас чуть не унесло вместе с палаткой на ту самую Северную стену, но мы оказались толще, чем думал ветер и поэтому устояли.

Рассвет. Женя привязал к себе веревку: пошли, говорит, пора. Как палец, спрашиваю. Терпимо, отвечает. Что–то в моем плане начинает идти не так. Ничего, подожду - я терпеливый. Связались условно веревкой. Там такая структура скал, что везде можно идти одновременно, переходя с полочки на полочку, с лобика на лобик. То есть, далеко не улетишь, метров пять-шесть максимум, но страховаться негде. Вот и идем вроде бы с веревкой и страховкой, а на самом деле от этой страховки вреда больше, чем пользы — так один улетитшь а с веревкой — оба. Но психологически помогает, если не думать, а просто держать ее в руках. Ладно, все равно это ненадолго.

А он идет и идет. Я уже и веревку посильнее поддергиваю, чтобы с темпа сбить, и путь посложнее выбираю, чтобы он своим пальцем фиолетовым по скалам поелозил — нет, идет и все тут... Маршрут проходит по западному склону, по самому краю Северной стены. Высунемся налево, посмотрим на этот ужас, и сразу обратно, к себе на склон.

Метров за сто до вершины Женя наконец встал. Ни шагу вперед, называется. Наконец можно идти одному, но я уже как-то привык вдвоем, да и почти сорок лет дружбы просто так не выбросишь. Как мудро сказано: радость, разделенная с другом - половина радости. Веревкой связаны, опять же, пусть даже психологической. В общем, дошли кое–как. Снег, камни. Посидели, отдышались. Чтобы остальные друзья тоже порадовались, отправили им фотографии: держите, неудачники!

Народу на горе было не очень много. С нами шли еще две двойки, но одна из них промелькнула как-то стремительно, а вторая - чешско-английская - шла параллельно нам, но довольно странно. Двигаясь быстрее, они все время шли не туда. Они оказывались то справа, то слева, то снизу от нас. Изредка выше, но снова не там. Если бы я был полицейским, я бы их проверил на алкоголь или наркотики. Но ребята хорошие: на спуске, в неприятном месте, предложили нам воспользоваться их веревкой. Мы отказались - своя, мол, есть. А вот интересно, подумал я, спуская Женю, сможет ли обычный человек средней степени умственно-физического развития удержать другого человека, тоже умного и развитого физически, на тонкой веревке голыми руками безо всяких железных приспособлений? Не то чтобы я не знал ответ, но мне хотелось удостовериться.

...Все нормально, мы всегда так спускаемся, крикнул я англо-чехам, испуганно обернувшимся на грохот и крики падающего тела. Наверное, Женя смотрел на меня укоризненно, но я видел только подошвы его ботинок, устремленные в небо. Надо было этот фокус на подъеме провернуть, но я не сообразил. Как палец, спрашиваю. Терпимо, отвечает.

Вверх с 3000 до вершины — пять с половиной часов, вниз — четыре. Не “формула один”, скажем прямо, но нам на двоих столько лет и столько килограмм, что это вполне нормально. Всё, палатка!

Можно было напрячься и добежать до станции, но что мы не видели на этой станции? Сходили по воду. Кипятили чай в лучших традициях советского альпинизма, пили его, будь он неладен, и несколько часов смотрели, как солнце садится за гору. Лучшие несколько часов отпуска. Знаю, что это уже было, и что?

Утром в поезде Женя говорит, что это мы - сюда на автобусе, обратно на автобусе. Неужели мы, взрослые и состоявшиеся люди, хоть и вонючие немножко, не можем позволить себе вернуться в кемпинг с размахом, не на общественном транспорте, как нищие студенты, а на хорошей машине, достойной нас? Здорово он вчера приложился, подумал я, но спорить не стал. Женя взял телефон, долго звонил, что-то объяснял, льстил, угрожал и ругался но зато когда мы вышли из поезда нас ждал персональный “Мерседес” цвета вчерашней швейцарской ночи. Поворотник включи, сказал Женя водителю. Сам садись за руль, если такой умный, ответила она, ты меня еще в Москве замучил своими советами.

Потом пили вино и смотрели на водопады. Это были точно лучшие часы отпуска. Вечером полил дождь, но нам было уже все равно.

Так я избавился от навязчивой идеи а Женя от ногтя на большом пальце ноги.

home