|
Эдурне Пасабан и Хуан Ойарзабайль: интервью с больничной койки
Обладает абсолютным рекордом по количеству восхождений на восьмитысячники - 21 восхождение. Во время последнего - на К2 - получил сильнейшие обморожения, едва остался жив. Эдурне Пасабан (30) родилась в Толозе в стране Басков. Совершив восхождение на К2, стала единственной живой восходительницей на эту гору (все предыдущие погибли) Она уже побывала на Эвересте, Лхоцзе, Чо Ойю, обоих Гашербрумах и К2 - и все это начиная с 2001 года. Хуан и Эдурне были участниками большой испанской экспедиции, фининсируемой "Al Filo de lo Imposible", производителем документальных сериалов. Задачей экспедиции было женское восхождение на К2, остальная команда была поддержкой, и снимала фильм: Juan Oiarzabal, Juan Vallejo, Mikel Zabalza and Ferran Latorre. На вершину они взошли 26 июля, по ребру Абруцкого, вместе с Сильвио Мондинелли и еще четырьмя альпинистами из Итальянской Юбилейной экспедиции "50 лет спустя".
Они лежали на койках, Эдурне старалась
даже улыбаться, и говорили с журналистом о том дне, который им никогда
не забыть и который мог стать Когда начались проблемы? Х. O: Когда мы проходили плато, поднимаясь к началу "горла бутылки", начал дуть очень сильный ветер. Эдурне Пасабан : Именно в начале "горла бутылки", я помню, что кое-кто из итальянцев повернул тогда назад. Я сказала Марио Мерелли: " Постой, подожди. Может, выше не будет так сильно дуть." Но он не обратил внимания. Вы уже в этовремя выбивались из графика штурма вершины? Х.О.: Нет еще. Э.П.: У нас еще был запас времени. В "горле бутылки" снег был в хорошем состоянии.
Э.П. : Хуан (Vallejo) согласился: "Надо оглядеться и понять, что все это значит." Х.О.:
Ну, и мы пошли дальше. Наткнулись на ужасный снег - самый плохой,
когда-либо встреченный мною в Гималаях за всю жизнь. ПРойдя "горло
бутылки", мы догнали Сильвио Мондинелли, который славно поработал
на этом отрезке, и остальных итальянцев. Вот тогда и начались настоящие
трудности...
Технически это был самый сложный кусок... Очень круто, кристаллический
лед с тончайшим слоем снега сверху. В прошлом году именно здесь
улетел парень. Мы пережили трудный момент, когда я сказал по рации
директору TV Программы (Спонсору - прим Е.Л.) Э.П. : Нет, Сильвио пошел первым... Х.О.: Да, верно! Сильвио оценил лед, и с матюгами пошел вперед. Э.П.: А Сильвио спросил меня перед тем как мы добрались до этого места: "Как ты думаешь, Мигель сможет пройти веревку первым?" И я ответила: "Думаю, да." А Мигелю сказала: "Эту веревку идти тебе". Он прошел две коротких веревки, а затем нахмурился: впереди был участок очень плохого снега со льдом под ним, а дальше карниз. Х.О.:
В таком месте может случится две вещи: ты можешь поехать вниз вместе
со всей доской (там было 55 градусов крутизны), или при слишком
глубоком шаге твоя Э.П.: Да, именно там мы все стали говорить: "На этом месте парень улетел в прошлом году". А Сильвио добавил: "И именно здесь украинцы повернули..." Х.О.: Ну, я им сказал - да, все здесь разворачивались ....., но ведь у кого-то должен быть шанс... Э.П.: Впервые я видела Сильвио сомневающимся. Хуан (Валлейо - прим. Е.Л.) пошел траверс, а Сильвио искал другой путь. Сильвио даже не смотрел в сторону траверса, он просто думал: "Бог мой, он идет, он уходит". Х.О.: Но Хуан тем временем прошел траверс, где снега было по пояс. Это потребовало много времени, но он добрался до Камня на 8400. Затем пошел дальше. Начиная с того места, это была пытка... Когда я поднялся на 8400, я снова связался с базой по рации. А вы уже опаздывали в это время... Х.О.: Мы поднялись 150 м, провесив перила фактически на единственном надежном крюке; не было ни малейшей возможности еще как-нибудь надежно организовать страховку. Каждая веревка потребовала приблизительно полтора часа. Было так много снега, что мы фактически должны были плавать в нем. На этом гребаном пике нужно было что-то придумывать. Ну, а время шло... Тогда итальянец показал, что он не лыком шит, и протоптал тропу до предвершинного гребня и оттуда, к заключительной перемычке. И вы не подумали повернуть назад, зная, что время уже позднее? Х.О.: Что? С этой девушкой (показывает на Эдурне)? Она наотрез отказалась поворачивать в "горле бутылки"... Ничем нельзя было заставить ее отказаться от вершины. Э.П.: Когда мы добрались туда, я посмотрела на Хуанито, который шел впереди, и сказала: "Мы сделаем это!" Х.О.: Самый сильный в команде шел первым, а у меня уже начинался отек... Как ты это понял? Х.О.: Я жутко устал, и испытывал сильную боль в груди. Я подумал, не сердце ли это барахлит? На самом деле симптомы были очевидны, но я плохо соображал тогда. Болело долго, но я подумал, что, возможно, причина в слишком тяжелом рюкзаке, ремни которого давили на грудь. И наконец, вершина , около 6 вечера... Х.О.: Я поднялся последним. Э.П.: Нет, последней была я. Х.О.: Последние шаги были невероятно трудны. Боль была нестерпима. Испытывал ли ты нечто похожее на спуске с Канченджанги, когда тебе помогали братья Инуратеги? Х.О.: Ну да. Я заметил, что начиная с какого-то возраста и с какой-то высоты, у меня появляются одни и те же симптомы, и еще я теряю зрение А ты, Эдурне? Что ты почувствовала на вершине? Э.П.: Ничего. Только стресс. Остальные даже не дали мне отдышаться! Сильвио и Мигель заорали мне : "Немедленно вниз!" Я только попыталась сделать пару снимков. Там только ветер и орущие люди. Кто-то попросил попозировать для кадра. И больше ничего, ничего, ничего... Х.О.: Мы сняли немного на видео, но я думал только о том, как свалить вниз. И когда я решил начать спуск... Я рухнул на снег и начал отключаться Э.П.: Я посмотрела в его глаза... они были совершенно красные!
Вы четверо спускались последними в тот день? Х.О.:Да. Сильвио сначала подстраховал Эдурне и Хуана, он вел себя как настоящий джентльмен, а потом пристегнулся ко мне и помог мне спуститься. Э.П.: Сильвио довел меня до начала перил и сказал: "Эдурне, здесь я тебя оставляю, мне надо бежать вниз, потому что мои ноги слишком замерзли" И я начала спускаться траверсом. Х.О.: Весь спуск проходил в темноте. Хвала Господу, светила луна. Э.П.: Они догнали меня на траверсе. Я поморозилась и не могла больше двигаться. Втроем мы шли траверсом с одним только налобным фонариком. Х.О.: Точнее, из нас троих двое почти отключились, а третий помогал нам спускаться. Э.П.: Мы были сосредоточены на спуске, и вдруг я спросила Хуана: "Слушай, а где он?" (имея в виду Хуанито), и Хуан ответил: "Он, скорее всего, почувствовал себя лучше, и повалил быстрее вниз." Х.О.: Ну что ты такое говоришь? У меня ведь даже не было фонарика! Э.П.: Мы были почти что рядом, он немного ниже. Затем увидели людей, поднимающихся к нам. Мы решили, что это кто-то вышел навстречу нам, но они шли к вершине. Один шерпа отдал нам фонарик и термос с горячим питьем, который прислал нам Сильвио. Я одела фонарик на голову Хуанито, и мы с Хуаном пошли вниз к палаткам. А затем, Хуанито, ты пропал... Х.О.: Меня отвлекли люди, идущие к вершине, и я потерял из виду свет фонаря моих друзей. К тому же, еще до этого я почти ослеп (зрение вернулось ко мне лишь на следующий день) Но ты был в сознании... Х.О.: Ну да! Но я мог различать лишь темные пятна. И тогда я вдруг остановился и сказал себе: "Где я?" И что ты сделал? Х.О.: Ха! Я молился. Я увидел Tente (Испанского альпиниста Vicente Lagunilla) - он поднимался, и показал мне направление, которого придерживаться, чтобы дойти до Лагеря 4, до которого оставалось 15 минут. Когда я понял, что могу проскочить мимо палаток, я решил: "Ни шага отсюда!" Я начал вопить, но ни одна живая душа не отозвалась. С каждой новой звездой на небе, я начинал кричать и выть как сумасшедший. Теперь я говорю об этом спокойно, но тогда я думал только о том, сколько еще часов осталось до рассвета. Мысли проносились в голове: " Я никогда еще не попадал в такую ситуацию - что мне делать, как спастись?!!" Э.П.
:А мы решили, что он спускается позади нас. Но время шло, а он не
приходил, Х.О.: Я увидел свет от фонарей, сигналы. Я ответил. И повторил сигналы... Все это время ты был в сознании? Х.О.: Конечно! Я сосредоточился, чтобы не заснуть. Мне надо было вставать на ноги каждые две минуты - моя задница замерзала! Я решил, что никто не вышел мне навстречу. Но Ферран пришел. Кстати, он напугал меня до смерти! Он появился бесшумно, я думал, что это Йети! Это был один из лучших моментов в моей жизни! Как рождение моего сына. Я хочу сказать, Ферран Латур поступил очень благородно. После Лагеря 4 он был тоже на пути к вершине, но прервал восхождение ради нас. Он заслуживал вершины больше чем кто-либо другой. Отдаю ему дань уважения. Ну а теперь, три дня спустя, можешь ли ты подтвердить, что вы побывали "за пределом"? Х.О.: Да. Поясни? Х.О.: В нашем сознании мы перешли границу. Э.П.: А мне так вовсе не показалось. Х.О.:
Иди нафиг, Эдурне!! Мы нарушили все рамки и все правила безопасного
восхождения. Правда, мы опытные, и действовали согласно плана, но
мы делали это плохо. Все из нас, я сам. Я сам всегда ругаю тех,
кто в критический момент (называемый deadline - прим. Е.Л.) отказывается
повернуть назад, а продолжает переть к вершине. Это в большой степени
моя вина, я должен был думать лучше, ведь я был из нас самым опытным.
Мы действовали неправильно. Рисковали сверх всякой меры. Фото
и интервью: Фернандо Перес, корреспондент El Correo Digital На втором
фото: Эдурне и Хуанито во время восхождения, на третьем: Хуанито
возвращается с помощью друзей. Перевод
Елены Лалетиной Добавлю к этому интервью, что Эдурне еще в клинике, на следующей неделе ей предстоит операция - ампутируют два пальца (вторые пальцы на каждой ноге). Доктор Фредерико Арреги (лучший спец в Испании по высотной медицине) сделал все, что мог, но полностью сохранить пальцы не удается. "В октябре я уже смогу ходить, а в декабре - кататься на лыжах," - говорит Эдурне. Хуанито же потерял все пальцы на ногах. Но именно он предложил Эдурне: "А не поехать ли нам зимой на Аконкагуа, проверить, годимся ли мы еще на что-нибудь?" Но Эдурне не хочет торопиться. Для начала - забыть о К2, закрыть эту главу - это первая задача. И подумать о новой. "Док сказал, что к июню я смогу снова участвовать в экспедиции," - говорит Эдурне. Она собирается на Нанга Парбат. А пока планирует турне с лекциями и двухмесячное велопутешествие со своим бойфрендом. 15 сентября 2004 Эдурне Пасабан о восхождении на К2 |
Х.О.:
Ну да, вначале он был ОК, но уже в "бутылке" стало .....
(сложно - Е.Л.). Мы начали подниматься, и повздорили. Всех мучали
сомнения. Из нас только я был здесь раньше, и только я знал, что
там наверху. Поэтому , когда Эдурне стала говорить мне: "Иди
же! Пойдем наверх!", я ответил "Что...? Эдурне, пойми,
кроме меня там никто не был, а я знаю, сколько еще осталось, давай
постоим и подумаем, что делать дальше!"
Х.О.:
А я сказал Хуану: "Похоже, мне отсюда не уйти, понимаешь? Мне
п....ц и, б..., у меня слишком мало времени, чтобы успеть спуститься.
Помню, что сказал именно так. Но я нашел силы встать на ноги, а
Сильвио страховал, помогая спуститься до перемычки. Здесь, на 8500
м, наступила ночь. Так что я снова сказал Хуану, который ждал нас
там: "Хуан, мне п....ц". Налобного фонаря у меня не было,
я отдал свой Хасану, когда он пошел вниз.