Наткнулась недавно на ссылку на интервью Дениса Урубко, которое опубликовано на сайте компании Ла Спортива. Январь 2002 года. Денис тогда находился в Европе у своего друга Симоне Моро и приехал в Аржентьер де Бесси во Франции, чтобы посмотреть финал конкурса Золотой ледоруб. Денис вел переговоры с Ла Спортива о покупке снаряжения для казахстанской команды. Там и состоялся этот разговор. Про Дениса можно писать бесконечно - настолько удивительна его биография, душа и спортивные достижения. Поэтому не могу отказать себе в удовольствии перевести для вас это интереснейшее интервью. А начиналось все вот так- Е.Л.

ДЕНИС УРУБКО: ИСТОРИЯ БРАВОГО АЛЬПИНИСТА, ПРИШЕДШЕГО С ВОСТОКА.

Потрясающий рассказ о молодом русском альпинисте, который хотел быть актером и ходить на горы. Удивительная история, начавшаяся у подножия Кавказа, продолжившаяся на острове Сахалин, во Владивостоке и в Казахстане. Затем последовали вершины Эвереста и Лхоцзе и семитысячники Памира и Тянь-Шаня

Я много думал об этом после беседы с Денисом Урубко, у которого брал это интервью. И старался проникнуть в мысли молодого человека, инстинктивно стремящегося к вершинам, прошедшего путь, который кажется невозможным, такой тернистый и необычный. Потому что история Дениса, 28-летнего русского парня - это сказка, ставшая былью. Сказка, принесенная восточным ветром, красивая и немного наивная.

Мы встретились на ледопадах Аржентьер де Бесси, в январе. Урубко только что приехал, он не спал два дня, но выглядел как огурчик. Он прибыл в Европу, чтобы купить снаряжение для команды ЦСКА, а заодно встретиться со своим другом Симоне Моро, который собирался познакомить его с новшествами альпинизма: ледолазанием, спецификой Паблик Релэйшнз и интервью в этой области, скалолазанием, микстовым лазанием и скоростными восхождениями. Денис в эти дни выглядел совершенно счастливым. Для него это был новый опыт, и он старался не пропустить ничего, что было вокруг.

Денис, даже не знаю, с чего начать- Первый вопрос выглядит банальным, но я пытаюсь понять твою историю, всю как есть. Как ты попал в горы?
Мой отец - топограф, он очень любит горы и охоту. Он брал меня с собой с самого раннего детства. Я помню, как во время похода мы поднялись на вершину горы, и впервые я увидел мир, лежащий под ногами.

Было ли это началом твоей любви к горам?
Думаю, да. После того случая я записался в кружок, где организовывали походы и экскурсии по окрестностям. Мне было 13 лет. Но вскоре, в 1987, моя семья переехала на Сахалин, это 8000 км от Кавказа, где мы жили. Причина была в моем здоровье - я страдал аллергической астмой.

И там, так близко к Японии, что происходило?
Мы жили в Южно-Сахалинске, на юге острова. К счастью, совсем недалеко были сопки, и, следовательно, я мог развивать мое увлечение.

А долго ты там оставался?
В 1990 я окончил школу и уехал во Владивосток. Я мечтал поступить в Театральную Академию и стать актером. Там я провел два года, и это был очень важный период. По нескольким причинам: я впервые в жизни был самостоятелен, вдали от моей семьи. Я целиком и полностью зависел от себя самого. И второе, я инстинктивно следовал своему выбору: любви к театру и горам.

Значит, ты и во Владивостоке продолжал мечтать о горах?
Там я прочел первые книжки про горы. Я хорошо помню две из них: одну написал российский альпинист, который взошел на Эверест, автором другой был Райнхольд Месснер, это была книга о его соло-восхождении на Нанга Парбат. Я был потрясен этими книгами и начал понимать, что для меня поистине интересно. Вскоре я осознал, что оба мои выбора имеют много общего, поскольку и там и там необходима абсолютная преданность делу, не оставляющая место ни для чего больше. Сначала я пытался сконцентрироваться на учебе в Академии. Чтобы как-то существовать, я вынужден был работать на двух работах: дворником по утрам и гардеробщиком в театре по вечерам.

А как же горы?
Каждую свободную минуту я посвящал им. Я вступил в альпинистскую секцию прошел необходимую начальную подготовку. К счастью, летом я как студент был свободен и, мог проводить столько времени в горах, сколько мне позволяли мои финансовые возможности. Одно из первых моих путешествий было на Памир. Там, между восхождениями, я работал помощником гида у туристов, приехавших в этот район.

Какие воспоминания остались у тебя от этого первого опыта?
Самые классные. Это были "настоящие" горы. А потом я ходил соло, или делал скоростные восхождения. И помимо всего этого, я должен был проходить стандартную программу альпинистской подготовки.

А в этот период ты тоже что-то для себя открыл?
Мое первое воспоминание об "абсолютной свободе", в моей душе, и по отношению к внешнему миру, связано как раз с этим летом. Я никогда раньше ничего подобного не испытывал, я был счастлив, как никогда прежде

А дальше?
Летом 1992 я работал гидом у группы западных альпинистов, и в Оше, в Киргизстане, я встретил команду ЦСКА Казахстана, у которой были там сборы. Это была просто неформальная встреча единомышленников. На следующий день один из спортсменов представил меня их шефу, Ерванду Ильинскому, а тот предложил мне присоединиться к их команде, хотя официально он не мог меня туда включить, потому что я был российский гражданин. И тогда я снова отправился на Сахалин, к своим родителям. Четыре месяца я зарабатывал деньги, чтобы отправиться в Алма-Ату, следуя лишь устному обещанию, данному Ильинским.

Да, это очень смелое решение.
3 января 1993 года я приехал в Алма-Ату, и понял, что в моей жизни началась новая глава. Я был там новичок, у меня был минимум вещей с собой, много надежд и мало денег. В этом городе я знал только одного человека, Ерванда Ильинского, и по возрасту мне как раз пора было идти а армию. Понятно, что в России я считался кем-то вроде дезертира, а в Казахстане я не мог пойти в армию, потому что был иностранцем. Я понимал, что меня ожидают трудности-

Можно представить-
Вначале Ильинский поселил меня в своем доме. Затем я переехал в заброшенную избушку в горах над городом. По выходным мне туда приносили еду. Так продолжалось около месяца, пока жена Ильинского не познакомила меня с театральным Обществом города, и я нанялся актером. Это было начало лета 1993. Доходы едва позволяли выжить, я был бомжом, и частенько спал на скамейках в парке. Но каждое утро я старался умыться как мог, и шел работать в театр.

А потом что-то изменилось-
В июле Ильинский предложил мне войти в команду ЦСКА и поехать в экспедицию на Тянь-Шань. В то лето я совершил восхождение на Мраморную Стену (6400 м) и два раза поднялся на Хан-Тенгри. (7010 м). Я помню, что на вершине Мраморной Стены стоял в свой день рождения. После возвращения с Тянь-Шаня еще три месяца мучений - и я получил вид на жительство. И в декабре, наконец-то, я был зачислен в армию. С тех пор я начал заниматься тем, о чем мечтал всю свою жизнь: я тренировался, ходил на горы, у меня было жилье, довольствие и организация, заботившаяся о моих житейских проблемах. Я мог сосредоточиться полностью на самом для меня важном.

Это был конец кошмара-
Без сомнения. А позже снова произошло кое-что важное. В 1999 я встретил Симоне Моро. Он приехал на Памир и Тянь-Шань, чтобы сделать программу "Снежный барс" - это звание получает тот, кто поднимется на пять семитысячников в этом регионе. Симоне просил ЦСКА посоветовать ему двух партнеров для восхождений среди их альпинистов. Двух парней, которые бы помогли ему в этом проекте. Выбор пал на меня и Андрея Молотова, моего друга.

А конец этой истории мы уже знаем
Экспедиция продолжалась около двух месяцев. Как мы только не передвигались: пешком, на тракторе, на вертолете. Мы добирались до базовых лагерей, некоторые из них были действительно совершенно дикие, и взошди на все пять вершин: пик Ленина (7134), Корженевскую (7105), Коммунизма (7495), Хан-Тенгри (7010) и Победу (7439). Это было потрясающе. Два месяца я мог делать только то, что мне нравится. Впервые я провел так много времени в горах без шефа и небходимости докладывать ему свои действия. К тому же, между мной и Симоне возникла дружба. С тех пор с помощью Симоне мне удалось посмотреть мир, и еще он всегда бескорыстно мне помогает.

Как ты считаешь, дружба необходима, чтобы команда была успешной?
Это основа. Благодаря Симоне, я получил возможность познакомиться с особенностями современного альпинизма. Вместе с ним я почувствовал прелесть супер-легкой экспедиции, отличной физической формы и хороших отношений в команде. Кроме того, настоящая дружба - это самое важное на свете, и в сложных ситуациях именно она дает силы и позволяет двигаться вперед.

А как твоя жизнь в ЦСКА?
В 95 я стал прапорщиком.

Когда ты впервые попал в Гималаи?
В 2000, когда мы с Симоне делали траверс Лхоцзе-Эверест. У меня тогда еще не было международного паспорта: хотя я и был казахстанским военным, я не был гражданином этой страны. Я получил паспорт только за четыре дня до отъезда в экспедицию- Потом пришлось решить еще ряд нелегких проблем. Нужны были снаряжение и деньги. К счастью, Симоне и один русский друг помогли мне.

Тяжело было на высоте?
Мы были в прекрасной форме и продвигались очень быстро. Потом, на Южном седле, погода резко испортилась. Мы провели пять дней и ночей в палатке, посреди шторма. И когда, наконец, погода установилась, высота стала испытывать нас на прочность. Мы достигли вершины на пределе сил и стали спускаться. Мы поднялись, используя только два лагеря вместо четырех.

Ты сказал, что поднялся на Эверест без дополнительного кислорода-
Осуществилась моя мечта, подобно мечте ребенка, окруженного горами, увидеть море. В Казахстане меня встречали как героя. На следующий год в знак признательности, мне дали квартиру. Это было классно: у меня никогда не было своего дома. Считайте: квартира стоит по меньшей мере 7000$, а я получал 90$ в месяц. Я и представить этого себе не мог семь лет назад, когда спал на скамейках в Алма-Ате-.

Действительно, как все повернулось-
Эверест сделал меня свободнее, и снаружи и изнутри. Снаружи, потому что впервые я мог планировать свои восхождения независимо, хотя и продолжал тренироваться в ЦСКА. Изнутри, потому что я почувствовал поддержку людей, веривших в меня. И самым важным для меня был приезд моей матери, она пробыла у меня целый месяц. Я мог продемонстрировать ей, что, несмотря на мои "странные" увлечения, я кое-чего достиг в этой жизни.

А что было после Эвереста?
Спустя несколько месяцев, я участвовал в забеге на Хан-Тенгри, я выиграл 1500$, и попал в список десяти лучших спортсменов года в Казахстане. В феврале 2001 вместе с Симоне Моро мы сделали зимнее восхождение на Мраморную Стену, шеститысячник, один из самых удаленных на севере Центральной Азии: восемь дней от Алма-Аты до вершины. А еще через несколько месяцев я вернулся в Гималаи, опять с Симоне. 23 мая я поднялся на Лхоцзе. И вскоре после возвращения домой я отправился в Пакистан, вместе с казахстанской национальной экспедицией.

Какова была цель этой экспедиции?
Каракорум. 13 августа я стоял на вершине Хидден пика, а неделю спустя на Гашербруме II, совершив на этот раз скоростное восхождение: 7 с половиной часов из базового лагеря (5800) до вершины (8035) и четыре часа спуска.

Какое снаряжение ты использовал во время этих восхождений?
То, что оставил мне Симоне в прошлом году, да еще высотный комбинезон, который подарил мне один поляк в базовом лагере под Эверестом в 2000.

А до встречи с Моро?
Я пользовался дешевым снаряжением, купленным у западных альпинистов или отечественным, или самодельным. Веревки из тех, что используют моряки, питоны самодельные или подобранные в горах. Сейчас все иначе.

Что это значит?
Благодаря достигнутым результатам, ЦСКА выделил фонды на покупку снаряжения для наших проектов. Сейчас я тут, в Европе как раз с целью купить материалы для нашей сборной. Сейчас у нас идеальные условия для спокойных тренировок.

А какова роль скалолазания в становлении тебя как альпиниста?
Очень значительная, но не определяющая. У нас нет скал таких, как у вас. Немного не очень высоких стенок, их проходят в основном с верхней страховкой. А также очень популярно лазание на скорость. Но в Казахстане возможности для скалолазания огромные: надо иметь только снаряжение и желание.

Оскар Дурбиано (Oscar Durbiano)

Оригинальный текст http://www.lasportiva.com/Magazine/Inglese/Interviste/DenisUrubko.htm

Перевод Елены Лалетиной