Денис Урубко

В поезде на границе между Францией и Италией в наше маленькое купе вошел пограничник. На поясе сурово темнела рукоятка пистолета. За дверью маячил еще один силуэт в погонах.

- Кто? - небрежно и жестко спросил он.
- Альпинисты, - ответил я. - Едем из Гренобля с фестиваля "Золотой Ледоруб"...
- Как? - переспросил он.
- По горам лазим...

Я приподнял со стола винную бутылку, и достал журнал с фотографиями гор. Стряхнул со страниц крошки хлеба и сыра. Пограничник скосил глаза на меня и Вику, на наши с женой паспорта, на глянцевый журнал...
- Хорошо, - кивнул он. - А это кто? Из Алжира? На заработки?

В его руках был паспорт Сергея Самойлова. Сам обладатель счастливо посапывал на мягком диванчике у окна. Физиономией он и в самом деле смахивал на южанина.
- Наш, наш, - со смехом замахал я руками, и пихнул своего друга в бок. - Посмотрите, в журнале мы вместе на фотографиях. Летом в горах были. А теперь вот... сюда..... Серж, поднимайся...

После того, как пограничник убедился в нашей лояльности, дверь за ним захлопнулась. Поезд снова начал набирать ход сквозь темноту ночи. За окнами теперь простиралась Италия - родина Гарибальди, Чиполлино и великих альпинистов. Страна пребывала в сладкой дреме, навеянной холодком февраля, видела южные зимние сны. Сергей, осознав тщетность попыток разглядеть что-либо в окружавшем мраке, повернулся к нам. Взгляд его задержался на журнале, он привычно потер руки, и сказал:

- Ну, что Денис, давай думать, куда нам ехать на следующий год?
- Есть у меня одна идейка, - наливая в стакан сухое красное вино, пробормотал я, и подмигнул Вике. - В этом году пятидесятилетие покорения Манаслу... Юбилей...
- Ма-нас-лу, - словно пробуя это слово на вкус, протянул Сергей. - Я там еще не был...
- Ма-нас-лу, - насторожилась Вика. - Опять восьмитысячник?
- Сейчас покажу, - раскрывая журнал, ответил я; глотнул французского вина, и закинул в рот кусок французского сыра.

***

Подготовка к гималайской экспедиции - это тяжелый кропотливый труд. Жизнь - не кино, но вся огромная работа остается "за кадром", ее никто не пытается оценить, понять.

- Сколько раз сегодня на Кок-Тюбе сбегал, Ден?
- Сегодня только два раза, - отвечал я на тренировке в ЦСКА. - Не восстановился после воскресного забега на Амангельды.
- Халявишь, - рассмеялся Самойлов. - Я сегодня тоже два раза сбегал. Но мне-то... уже в возрасте!

Сложности появляются, когда человек тренируется по полной программе, и, одновременно, ищет спонсоров на экспедицию. Деньги искать тяжело - приходится носиться по городу, нервничать. Но тяжело и тренироваться к восхождению в Гималаях. Так, чтобы вечером без сил валиться на подушку, а через секунду в глазах стоял утренний свет.

Чтобы не отдыхать. Месяц март стал весенним, праздничным, но он же выдался и крайне напряженным. Пришлось совмещать несовместимое - бегал, лазил по скалам, старался выложиться до предела, и одновременно, раскручивал машину экспедиции.

И снова случилось маленькое чудо. Помогли Баглан Жунусов, президент Федерации альпинизма Казахстана, и Ринат Хайбуллин, директор Службы Спасения Алматы (051). Получилось, что к началу экспедиции, когда самолет взмыл над Южной столицей страны, мы с Сергеем Самойловым были в прекрасном расположении духа. Так чувствуешь себя, когда полностью уверен в своих силах. Когда знаешь, что выжал из тренировок все возможное. И теперь впереди только горы...

Конечно, улаживая предстартовые проблемы, я неделю не высыпался. Поэтому в самолете четыре часа болтался между явью и сном. Представлялись заснеженные скалы Манаслу на высоте 8000 метров, а я упрямо старался с них слезть. По закону подлости сила тяжести была направлена вверх - в небо, и на нас летели все льды и снега, что были у подножия.

Иногда нужно уметь делать выбор. А быть уверенным в верности выбора помогает работа, следование своим целям, стремление добиться их. Так и мы с Сергеем весной 2006 года решили лезть на пик Манаслу по новому маршруту. Для нас ничего не существовало, кроме этой громады льда и скал, застывших в вечности, и когда оказались у подножия, почувствовали - мы на своем месте. Я знал, что этот мир Гималаев мой; часть того пути, который вел по жизни.

Манаслу впервые покорилась людям в 1956 году, когда японец Тошио Иманиши и непалец Гиальцен Норбу подняли флаги своих стран на ее вершине. То было прекрасное время свершений в Гималаях, первых достижений на высоте 8000 метров - в "зоне смерти". Мир затаив дыхание следил за первыми полетами людей в космос, за восхождениями альпинистов к порогу неведомого. Японцы три раза пытались добиться успеха, и только в четвертый раз упорство <страны восходящего солнца> было вознаграждено.

- Это маршрут самураев, - покачивая головой, констатировал Самойлов. - Я бы сюда в жизни не пошел. Только из солидарности с тобой...

Мы стояли с ним под поясом нависавших ледовых глыб, и представляли, что случится, если они тронутся с места. Это был наш выход на акклиматизацию, так сказать, разведка боем. Через ледопады и мегатонны снега. Все остальные альпинисты из разных стран собравшиеся этой весной у подножия Манаслу, так там и оставались. В Базовом лагере. А мы с Сергеем не могли ждать.

Это был штурм горы в самом лихом настроении. Натиском, достойным Казахстанской армии. За четыре дня изнурительной работы нам удалось взойти на вершину, проложить путь для всех остальных по классическому варианту. И 24 апреля флаг нашей страны резал высоту 8163 метра. С запада наваливался холодный ветер, веревка, связывавшая Сергея и меня, гудела подобно струне. А я, счастливый, кричал что-то окружавшей пустоте, синеве неба. Это была первая победа.

Я не жалею, что родился в свое время. То, что можно сделать в альпинизме сейчас, только снилось нашим предшественникам. Накопленный опыт тренировок и акклиматизации позволяет реализовывать самые дерзкие планы. Именно поэтому Сергей Самойлов и я хотели совершить подъем на Манаслу по новому, никем до нас не пройденному маршруту высокой сложности. Первое восхождение по пути японцев стало <пробой сил>. Предстояло самое главное, то за чем, собственно, мы здесь оказались.

Когда мы отдыхали в Базовом лагере, многие альпинисты начали разъезжаться по домам. По пробитым Сергеем и мной следам один за другим они поднимались на гору, и на этом успокаивались. Их ждали жены, подруги, дети, много важных дел, интересных встреч. Было завидно сравнивать ощущение предстоявшей опасности со счастливым настроением иностранцев. Для нашей двойки все только начиналось, и это стало серьезным испытанием нашей мотивации в альпинизме.

Иногда в Базовом лагере выпадало до метра снега.
- Один раз! - возопил Серега, войдя в столовую на обед. - Один раз я приехал в Гималаи! Один раз за ВСЮ жизнь... И вот тебе погода... Снежная революция плюс маршрут самураев.

Он, расстроенный, уселся за стол, и критически обозрел обстановку.
- И снова эту кухню терпеть... Где мясо?! Где борщ, где каша?

Снег валил не переставая. Все вокруг становилось холодным, сырым и мерзким. Зато, однажды, словно вняв мольбам Самойлова, непальцы приготовили на редкость хорошую еду. Жаренные овощи, макароны с сыром и котлеты. Одну я <затарил> на следующее утро. На завтрак перед восхождением

В ночь на четвертое мая мы стартовали. Размеры Манаслу в темноте скрадывались, и хотелось верить, что гора окажется нам по силам. Только эта надежда и трезвая оценка вели нас все пять дней подъема. Нижний пояс сераков мы проскочили по льду - как мыши под хищным взглядом кошки. Казалось, гора мурлычет, выпуская из лап когти. Ледяные глыбы зловеще мерцали в синеве неба, и было жутко представить себя под их обвалом. На террасах снега было наметено по грудь. Стиснув зубы, мы пробивали в нем траншею, нагло лезли прямо вверх, и уверяли друг друга, что через пару сотен метров станет легче. Эта "пара сотен" растянулась на пару тысяч. Иногда сил хватало только на 15-20 шагов. В голове нудно крутилась песня про Королеву Непала, и я сквозь зубы выплевывал на снег обрывки фраз:
- К самолету подадутся слоны... ты увезешь мою ангину..... слоны...
Из бронхов лезла какая-то пена. Я хрипел, кашлял, глотал холодный воздух, ложился на снег, как пресловутый недобитый слон. Сергей чувствовал себя не лучше. Погода все время портилась, и тогда начинал сыпать снег, глаза резало сильным ветром, в котором кислорода - крупицы. Из-под ведущего к началу подъема срывались лавины. Их белые росчерки стремительно скрывались за перегибами склона.

Ночевали мы под нависающими ледовыми стенками. Когда после обеда склон горы накрывало туманом, и исчезала всякая видимость, мы замирали посреди всего этого снежного царства. Ввинтив для надежности пару-тройку ледобуров, растянув на них палатку, мы прятались внутрь, и слушали, как на нас обрушивается очередной снегопад.

- С-стерва, какая она трудная, эта Манаслу, - укладываясь спать после скудного ужина, ворчал Самойлов. - Ва-аще, что ли, здесь погоды не бывает?
- Бывает погода, бывает... только плохая, - сердито сказал я. Но прочитав пришедшее на спутниковый телефон сообщение, радостно взвился: - Серега! Вика написала! У меня сын должен родиться!
- Спокойнее надо, - рассмеялся Сергей. - Всю посуду перевернул, снова воду кипятить...

Вообще, это ощущение непогоды напрягает. Это нервное, нельзя привыкнуть. Даже занимаясь своими делами, все время настороже. Слушаешь, не раздастся ли гул лавины, как свистит ветер в оттяжках палатки, не меняется ли он, как шелестят снежинки по крыше. Такое состояние истощает психику, человек устает. Словно бы и мелочь... Но когда это тянется сутки, двое...

Так постепенно набирая высоту мы оказались на скальном поясе горы. Все, что преодолели за прошедшие четыре дня, было лишь прелюдией к основному блюду, разминкой. Утром восьмого мая, привычно откопав полузаметенную палатку, мы полезли по сложным скалам. Бодро, потому что иного не оставалось. Рассеченные нависающими поясами, лежали гладкие плиты. Гранит Манаслу был что надо!

Два раза я хотел отказаться от восхождения. Было настолько сложно сконцентрироваться для решающих шагов! Было опасно... И только представив, как далеко теперь возвращаться, я решался на рывок. То по нависанию, то по гладкой словно зеркало плите. И по-прежнему впереди была полнейшая неизвестность. Эта скальная часть вымотала нас до крайней степени.
Мы ведь шли по новому маршруту, по логике. Словно судьба, усмехаясь, подкидывала очередную каверзу: ну-ка, ребятки, справитесь? Уже на краю предвершинного плато мы попали в кулуар сотню метров  длиной, по колено заметенный снегом. Так пока мы его прошли, Сергей раз пять меня спрашивал,  сколько осталось.
- Ты вообще веришь, что мы дойдем? Или придуряешься так?
- Таким темпом верю, что несколько часов и холодная ночевка по возвращении нам гарантированы.

С зубовным скрежетом и скрипом суставов мы работали в сторону вершины. Страхуемый Серегой, я прокрался последние метры, и оказался над туманной бездной. Внизу все клокотало и менялось. А я был надо всем этим хаосом, и чувствовал хрупкость и случайность своего пребывания здесь. Пылинка в круговороте Мира. В общем, мы с Самойловым сделали это!

Конечно, ощущение победы пришло лишь внизу, когда на другой день, истощенные, мы оказались в объятиях друзей. Весь Базовый лагерь буквально стоял на ушах. Каждый считал своим долгом прийти, и пожать нам руку. А вскоре, пожелав удачи оставшимся под Манаслу, мы отправились вниз. Всего лишь полчаса, и мы словно попали в другой мир! Вокруг поднималась зелень, было тепло, ручьи гремели по моренам... После месяца жизни в снежной западне это воспринималось сказкой. Голова кружилась от пьянящего душистого ветра и обилия кислорода.

Несколько дней пути по петлявшей в ущельях тропе привели нас в цивилизацию. Долина резко понижалась, теплела. Климатические зоны сменяли друг друга подобно калейдоскопу. Вокруг стояли огромные ели во мхах. Между ними рододендроны всеми красками оживляли пейзаж. Такого вдохновения и красоты я давно не видел. Это Гималаи!

Мы шпарили вниз, и перевели дух лишь оказавшись в небольшой деревне Дарапани среди бамбука и папоротников.

Первый раз за полтора месяца мы приняли душ и побрились, и стали выглядеть мальчишками. После ужина мне удалось прогуляться на противоположный берег реки. Там возвышалась красивая буддистская ступа с резными украшениями. Я достал телефон, позвонил Вике. Сидел в небольшой плантации марихуаны, глядел на лики непальских богов, и разговаривал с женой. Вспомнился тот поезд из Франции в Италию, пограничник, сонный Самойлов: Словно это случилось тысячу лет назад.

В Дарапани вечерело. Шумела река. По увешанному молитвенными флажками мосту шлепал с кукри наперевес босой и пьяный непальский крестьянин. Над гремевшей в камнях рекой порхали большие черные бабочки. Из лоджии, попивая чай с молоком, следил за их полетом детскими глазами бритый Сергей Генрихович. А над его головой крупными буквами резал пространство плакат: "Долой тирана! Семь партий Мананга против диктатуры!" А я был  жив, усталый, и сильно хотел домой - к жене, дочке и сыну.

Большое видится на расстоянии. Понимание того, что мы сумели написать новую страницу в Казахстанском альпинизме, пришло лишь в Алматы. Сергей и я вдруг оказались в центре внимания. Все поздравляли, хотели услышать подробности. Мы не могли, да и не хотели уйти от этого. Иногда летним утром, когда я просыпался и глядел в окно, мне начинала грезиться Манаслу. Будто она заслоняла горизонт на юге. Словно совсем рядом взмывали в синеву ее мистические гребни. Я был прикован к ней сердцем...
Манаса по-непальски - Душа. Огонь тоже похож на душу, и эти два слова сплетались в одно понятие. Мимолетное трепетание пламени и вечные горы - как их сравнить?... Однако, именно это произошло, я начал воспринимать гору всплеском огня. Он освещал и освящал все вокруг, был центром мира... Манаслу стала миражом - которого нет, и который важнее всего. Словно красота изначального света - я этим жил, но понять не смог: Пусть и гляжу на свою фотографию с воздетым в небо ледорубом на вершине горы... Пусть и помню, что пережил в это мгновение... но память моя подобна сну. Видению в размытом мире образов. Оно было, и его нет... Или  не было никогда?..ю

22.12.2006
Денис Урубко

Центральный Спортивный Клуб Армии Казахстана
SALICE, La-Sportiva, CAMP, The North Face, Russianclimb.com

Журнал "Ветер Странствий" 1 (2) за 2007 год - Казахстан

Фото: верхнее из архива С. Моро, два других - Д. Урубко