|
Виктор Байбара.
Дайнюс.
31 декабря 1990 г. в 15 часов 15 минут он был на вершине Дхаулагири. В штурмовой лагерь не спустился.
Карлос Булер (Carlos P. Buhler)-США прислал мне эту фотографию и подробный отчёт об
экспедиции. На фотографии надпись: «Виктору Байбара в память о Дайнюсе - нашем замечательном общем друге, который навсегда останется в наших сердцах. От души желаю тебе всего самого наилучшего в жизни».
Не помню точно в каком году в конце августа я вернулся с Памира - мне позвонил тренер Ленинградского «Спартака» Пётр Петрович Буданов: «Твой друг погиб в горах!». Я ему ответил, что этого не может быть, так как два дня назад мы были вместе: и действительно - это оказалось ошибкой - кто-то что-то напутал. По народной примете, после такого случая человек должен жить долго. Не получилось.
С Борисом Элкониным мы поехали в Каунас. Борис был талантливейшим врачом-диагностом и заведовал отделением в московской больнице. Недавно ушедший из жизни писатель и драматург Михаил Рощин в свое время был его пациентом. В одном из своих произведений писатель в качестве главного персонажа-доктора даёт читателю возможность узнать и прочувствовать эрудицию, ум, юмор и профессионализм Бориса Львовича Элконина (имел прямое отношение к альпинизму - был организатором медицинской службы в МАЛ).
Поездка Бориса в Каунас была мужественным поступком. В это время он уже был неизлечимо болен, ему тяжко было долго лежать, он не мог сидеть. Практически всю дорогу от Москвы он простоял в вагоне поезда. Мы встретились с родителями Дайнюса в их маленькой квартире. Эта встреча мало похожа на поминки - просто сердечно разговаривали о Дайнюсе, который был дорог и близок всем нам.
Дайнюс с родителями
Вскоре после этого я стал часто и надолго уезжать в командировки в Европу. Оттуда звонил Борису. Мы оба знали, что надежды на улучшения его состояния быть не может, но никогда об этом не говорили. При последнем нашем разговоре он мне сказал (говорил тяжело и очень-очень тихо): «Витя, мне уже очень трудно разговаривать. Ты мне больше не звони». Помолчал и добавил: «Не забывай Дайнюса».
Борис Элконин и Дайнюс, Кавказ, 1981
Большую часть своей жизни Дайнюс провел в горах. И если я говорил: «Вот я поеду в горы», то когда это касалось Дайнюса, звучало: «Вот он приедет в город ...».
Окончив медицинский институт Дайнюс числился (так он сам говорил) сотрудником лаборатории завода эндокринных препаратов в Каунасе. Приезжая на короткое время домой, он работал в лаборатории, получая чисто символическую зарплату. Тренировал литовских альпинистов и тренировался сам. Но все его мысли и действия были направлены на то, чтобы побыстрее уехать в горы.
Дайнюс очень любил Литву, но не был националистом. Он открыл для меня художника Чюрлёниса и поэта Эдуардаса Межелайтиса, музыку колоколов. Ему было очень приятно, когда увидел в нашей домашней библиотеке книгу о кино, подаренную моей жене Донатасом Банионисом с автографом « ...хотя и от ненастоящего разведчика, но разведчика в «Мертвом сезоне». Дайнюс требовал от литовских ребят, чтобы они больше тренировались, и по отношению к ним он был более строг, чем к участникам альпинистского лагеря. Ему очень хотелось, чтобы альпинисты Литвы выглядели достойно в советском альпинизме.
Памир, 1974. Фото Romualdo Augun (с выставки Вершинами Гор 1983)
Недавно мне позвонил из Вильнюса его ученик Римас Невераускес и сказал, что хотя Дайнюса нет уже много лет, он не верит этому: «Ведь он так много, обучая нас, уделял вниманию страховке». Мне кажется, с именем Дайнюса ассоциировалось развитие альпинизма не только в Литве, но и в других странах Прибалтики.
Для меня альпинизм - это стиль жизни. Я по натуре человек-альпинист, но в профессиональном плане всегда считал себя параальпинистом. А для Дайнюса альпинизм - это вся его жизнь, высокий профессионализм, ответственность за всё то, что он делал в горах. Он заслужил право называться альпинистом-профессионалом, своим трудом и много раз подтверждал это в самых драматических ситуациях. Дайнюс был очень упрямым и самолюбивым.
Кавказ, 1985
В 1977 году мы приехали в Царицыно на кросс «Памяти 8-ми». Я был подготовлен лучше его. Мы бежали в одном забеге. На финише он был на полметра впереди меня.
Почти всегда был немногословен, а если говорил, то как-бы «выстреливал» слова. Если он меня хвалил, то не словами одобрения, а вопросами: «Как ты смог здесь пролезть?...»
В горах Дайнюс никогда, говоря современным языком, не пиарился. Был требователен к себе и другим. Из-за его прямолинейных критических замечаний о непрофессионализме альпинистов-руководителей ошибочно складывалось впечатление о нем, как о человеке высокомерном. Этот стиль особенно раздражал тех, кто в городской жизни был начальником чего-то... На страницах этого сайта Сергей Ефимов (Екатеринбург)чётко изложил принципы на которых строился советский альпинизм.
Дайнюс во всём этом прекрасно разбирался, и для того, чтобы экономически выживать, полностью сосредоточился на работе в горах. Ведь альпинизм был его духовной и профессиональной сущностью. Это он научил меня, что когда работаешь гидом, не нужно выпячивать своё физическое и техническое превосходство. Нужно соединить свою спортивность с ответственностью и помочь клиенту подняться на вершину и спуститься с неё. Клиенту интересно послушать о том, что ты «снежный барс» в базовом лагере, но если на восхождении с ним ты ведешь себя в первую очередь как спортсмен, и бежишь далеко впереди на подъёме и спуске, то это непрофессионально (нужно всегда видеть клиентов). Вот поэтому всегда один из нас был впереди группы, а второй сзади. На разборах восхождений говорил немного, по делу. Не всегда был справедлив, но никогда не пытался подчеркнуть свои успехи за счет чужих ошибок. Ему был свойственен критицизм, но без подлости.
Иногда я ему советовал промолчать и брал инициативу на себя - ведь у меня была хорошая работа в городе, а ему нужно было продолжать работу в горах (наш советский коллективный альпинизм нередко прикрывал свою коллективную безответственность - особенно при несчастных случаях - голосованием и умело составленными протоколами).
Памир. Ачик Таш. 1983. Фото Л. Опуховского.
МАЛ "Памир-83". Фото Robert (Bob) Clarke (USA)
В 1994 году Карлос Булер мне пишет: «Виктор, ты тот человек, который дал мне так много вначале. У людей, подобных тебе и Дайнюсу, я учился самоутверждению в горах. Я шёл по Вашим стопам, изучая Ваше мастерство, прислушиваясь к Вашей мудрости. Я благодарен тебе за это и для меня Ты всегда был другом в течение всех прошедших лет начиная с 1978 года».
Дружба любит тишину, о ней не кричат, и она проявляется в поступках. И ты это остро ощущаешь, когда теряешь друзей. На моё пятидесятилетие Дайнюс прислал открытку: «С началом, Виктор, второй половины жизни! Чтоб жилось так, как хотелось. Но не забывай путешествовать, не останавливайся, потей! Всего наидоброго».
В ресторане в Душанбе после восхождения на пик Коммунизма. (1978, экспедиция СССР - США).
Фото: Rick Sylvester (USA) (он был дублером Джеймса Бонда в 10-й серии - на лыжах прыгнул с Асгарда)
На вершине Казбека. МАЛ "Кавказ-85" май 1985.
1988 год - последний год наших совместных восхождений с Дайнюсом.
На пике Ленина на 6400 мы попадаем с группой иностранцев в жестокую непогоду. Счастливая случайность избавляет нас от испытания, которое нам предстояло. А перед этим разворачивалась драма... Возможно, когда-нибудь об этом расскажу. Хотя объективно, здесь нужен талант такого журналиста, как Геннадий Бочаров, написавшего в 1985 году в Литературной газете блестящую статью «Пока стоит ПАМИР» или опытный Джон Кракауэр (автор книги «В разреженный воздух»), умеющий вникать в психологию восходителей.
В 1999 году в сборнике Berg`99 (издаётся Dav Deutscher Alpeverein) напишут «В Заалайском хребете ПАМИРА располагается Пик Ленина (7134 м). 28 сентября 1928 года, в связи с проведением научным немецким обществом экспедиции по измерению, на вершину впервые поднялись Альвейн Вин из Мюнхена и Шнейдер из Тироля. В России это было первое восхождение на вершину высотой 7000 метров. Ранее эта гора носила название «Пик Кауфмана». По инициативе альпинисткого клуба Мюнхена, к 60-й годовщине первого восхождения альпинистами Дайнюсом Макаускасом и Виктором Байбара в 1988 году на вершине была установлена памятная доска».
Под занавес летнего сезона 1988 года Дайнюс, Саша Пархоменко и я по маршруту Буданова поднялись на пик Е. Корженевской. Обоих уже нет с нами (Саша остался на К-2)
31 октября 1999 года в базовом лагере под Дхаулагири я оставил на память о Дайнюсе вот эти слова:
DAINIUS MAKAUSKAS (19.09.39-31.10.90)
Kaunas,Lithuania
(MAKAIBARA)
Stood on the peak of Dhaulagiri on October 31,1990
He did not return to the top climbers` camp.
From Victor Baibara
Saint Petersburg, Russia
Декабрь 1989. В Баварских Альпах. Фото Alfred Zangerle (ФРГ)
Редактору журнала ЭКС Сергею Шибаеву, беседовавшему со мной, удалось понять суть наших отношений с Дайнюсом, и почему появился МАКАIBARA (журнал ЭКС №41). У Дайнюса в голове был свой мир, который он никому не открывал. Он был преданным другом. В моей жизни были моменты, когда для него лично лучше было бы остаться в стороне. Но он оставался со мной и был рядом. Будучи личностью, он не боялся идти против толпы и авторитетов.
В 1957 году после окончания техникума я поселился в одном из бараков Норильска. Родившись в одном из лагерей системы ГУЛАГА и имея вместе с родителями 58 статью, при распределении на работу из многих предлагаемых точек на карте СССР меня ограничили двумя: Норильск или Магаданская область. Моим соседом по бараку оказался литовец. Он уже вышел из лагеря и ждал разрешения для выезда на Материк. Это был первый литовец, которого я встретил в жизни. А потом судьба свела меня с Дайнюсом.
В 1990 году я работал в МАЛ «ХАН-ТЕНГРИ». Дайнюс прилетел в этот район в составе литовско-американской экспедции. Их лагерь был недалеко от нашего. Дайнюс пришел ко мне в лагерь вечером. Мы проговорили с ним до глубокой ночи. Утром он отправился на пик ХАН-ТЕНГРИ, а я с японцами на пик ПОБЕДЫ. Эта была наша последняя встреча.
Сейчас моя семья живет в Израиле. Самую лучшую фотографию Дайнюса моя жена забрала с собой (зигзаги жизни - после войны её отца отправили в Литву для борьбы с «лесными братьями», и он был награждён за участие в этой операции орденом Красной Звезды). Моя дочь (в детстве ездила со старшим сыном Дайнюса Таутисом на Кавказ) и мои внуки (никогда не видели Дайнюса) считают Дайнюса нашим родственником.
После трагедии на Дхаулагири мне позвонил директор МАЛ Михаил Владимирович Монастырский. Он очень хорошо относился к нам. И в этот раз он сказал: «Ты знаешь, как я к тебе отношусь. Я очень прошу тебя прекратить ездить в горы ...» Я не прекратил, но стал ездить в горы один и стал меньше улыбаться.
Будучи атеистом, не верю в чудеса. Но если бы случилось чудо, и ОТТУДА раздался телефонный звонок, и я услышал его характерный скрипучий голос и слова: «Витя! Это я, Дайнюс ...» то я бы ответил: «Спасибо тебе за то, что был моим ДРУГОМ».
В.С. БАЙБАРА
/МАКАЙБАРА/
Фотографии из архива В.С. Байбары.
|
