Галина Муленкова (Алматы)

Казахи на К2

(по окончании экспедиции Урубко-Самойлова на К2 с Севера)

Денис еще не успел выбрать фотографии и распечатать лучшие из них, не успел толком отоспаться, но нашел время, чтобы приехать ко мне на "Хабар" и рассказать о восхождении на К2.

- Экспедиция очень тяжелая получилась, все наперекосяк, нелады, нестыковки. Сначала китайцы не давали нам визу - что-то было не то в приглашении, потом в новом приглашении вместо 117 дней написали 17. Я крутился-вертелся, времени было мало, мы ничего не успевали и только за неделю до отъезда получили визу. Поехали в Бишкек на моей машине и по дороге загудел подшипник. Кое - как доехали, пересели в китайский джип на перевале Торугарт, на спуске с которого лопнуло заднее колесо. Поменяли. Мчимся по пустыне со скоростью 80 километров в час, вдруг грохот, машина проседает, нас кидает из стороны в сторону, а я сижу и как зачарованный наблюдаю, как по пустыне между телеграфными столбами скачет колесо. На один день задержались в Илике из-за машины, потом Серега заболел, но парадокс - сумел очень быстро восстановиться, потом меня в базовом лагере два дня крутило, валялся с температурой, и только волевым усилием заставил себя выздороветь. Подошли под гору, уже два дня стоит хорошая погода и я всем пишу, что завтра выходим на новый маршрут, и вдруг просыпаюсь за два часа до рассвета оттого, что по палатке скатывается и шуршит снег. Начинаю собираться, говорю, давай, Серега, проскочим, пока не начало падать, и мы вскочили, и понеслись, и мимо...

Каждые 15 минут там грохочут 50-тонные массы снега, стаскивая за собой сераки.
Северное ребро, которое Денис Урубко и Сергей Самойлов выбрали в качестве нового маршрута и намеревались пройти его в альпийском стиле, с чистого листа, простреливается справа и слева лавинами, которые валят из двух кулуаров. Альпинистам надо было хотя бы пять часов, чтобы проскочить этот опасный участок, но и этого времени у них не было. Когда в самом начале экспедиции серьезно заболел Сергей Самойлов, они пропустили один выход и начали опаздывать.

- Погодные условия на Центральном Тянь-Шане и в Каракоруме похожи, и мы могли наблюдать, как в сентябре, когда в горах лето переходит в осень, 8-10 дней стоит хорошая погода. Кроме того, я консультировался с людьми, которые бывали в сентябре в Каракоруме, и мы рассчитывали в эти ясные дни пройти маршрут. Так вот золотые денечки мы с Сергеем потратили на акклиматизацию, когда поднимались до высоты до 8100 по классическому пути. На маршруте, кроме веревок, провешенных ребятами из сборной команды, стояло две палатки (в 3 и в 4 лагерях), и это нам очень помогло. Я знал, куда с 8100 уходит классический маршрут, а прямо по ребру пытались пройти и не прошли испанцы и поляки. Известный альпинист Кшиштов Велицки рассказывал мне, что когда выходишь на жандармы, открывается пропасть и надо спускаться вниз, чтобы потом опять лезть на вершину, и все это на высоте 8000 метров. И мы с Самойловым из 4 лагеря начали работать в кулуар. Судя по фотографиям, когда в этом месте оказались наши ребята из сборной, было значительно больше снега, а нам повезло. На склонах лежали снежные доски, но мы их старались обходить, а когда уперлись в откровенно лавиноопасный кусок, то вернулись в палатку и стали с Серегой обсуждать ситуацию - вот сераки, вон там они прижимаются к скалам, и мы отрезали еще кусок веревки, приготовили снежные крючья и решили выходить перед рассветом.

Просыпаюсь в 4 утра и думаю, а как же принципы спортивного альпинизма, которым я в ЦСКА учу молодежь? Мучился я часа полтора, а потом говорю Сереге - сегодня на вершину не идем. Нам бы пришлось еще одну ночь провести на этой высоте, мы бы слишком устали, а Серега еще кашлял и булькал. Он взял с собой сто граммов спирта и в каждом лагере дышал его парами, чтобы вылечиться. И потом, важную роль играет мотивация, вроде, сходили на гору да и ладно, можно и без нового маршрута. Лазейка такая, возможность отвильнуть. И мы спустились, хотя могли бы в первый же выход сходить на вершину.

Когда Денис с Сергеем решили выйти на новый маршрут, лавины уже летели через северное ребро. Денис признался, что они правильно сделали, отступив, иначе оказались бы в безвыходной ситуации.

- Нам оставалось отказаться от горы и уехать совсем, либо подняться по классике. Весь мир уперся в программу "14 восьмитысячников". Я не стремлюсь ее выполнить, но выполняю. Я хочу ходить на восьмитысячники по новым маршрутам, но судьба подталкивает и я иду. В штурмовой день мы сделали ошибку. Там есть длинный траверс от 4 лагеря, потом поднимаешься по кулуару, где накопилось сантиметров 70 снега и пару раз было ощущение, что грохнет. У нас были с собой ледобуры, мы страховались, а когда вылезли из кулуара на гребень, оставили веревку. Я думал, что гребень <ходячий>, а там оказались трещины, наддувы, на которых требовалась страховка. Мы потеряли много времени. Мы вышли на штурм в 7.30 утра из штурмового лагеря на высоте 8100, на вершине были в 17.20 и спускались до 2 часов ночи. Это мой 12-й восьмитысячник, у Сереги он 4-й. 11 лет по этому маршруту никто не мог пробиться. На вершину К2 поднималось 280 человек, из них только 32 - с севера.

Лидерам сборной Максуту Жумаеву и Васе Пивцову пришлось поголодать на высоте. Я видела пакеты, которые они грузили в багажники машин в Кашгаре. Хотя "грузили" - слишком громко сказано, складывали, легконько поднимая их пальцами:Высотных продуктов было мало, но вы попробуйте в великой державе купить нормальной еды! За полгода я побывала в Китае трижды и точно знаю, что даже попытка <догнаться> китайской лапшой не всегда бывает успешной - поди разбери, чего понасовано в миллионы пакетиков, пылящихся в лавках. Доблестные китайские погранцы запрещают ввозить продукты из-за птичьего гриппа и свои добротные запасы ребята были вынуждены оставить в холодильниках гест-хауса в Нарыне. Сборная на маршруте питалась рисом и лапшой.

- Нам повезло с продуктами. Я похудел, истощился, но очень быстро восстановился. Наших ребят обслуживала китайская контора, а нас - уйгурская, и повар у нас был уйгур, и кормил нас по-человечески, а наш китчен - бой оказался охотником, он поймал в капкан двух горных козлов и у нас всего было навалом. Мы закупили в Кашгаре на двоих на 100 долларов высотного пайка, а ребята на 200 закупили паек на восемь человек. Есть разница? Высотных продуктов нам хватило чика в чику, мы спустились пустыми, у нас ничего не осталось.

На такой большой горе ситуация меняется за один день. Дунул ветер и снег вымело. Когда мы ходили на акклиматизацию, то пробивались в снегу по пояс, а когда спускались через несколько дней, цепочка наших следов оказалась на полметра выше уровня снега, то есть полтора места снега просто сдуло. И то, что ребята не смогли пройти вверх по кулуару, понятно - там было слишком лавиноопасно. В нашей ситуации тоже было опасно, но снега было меньше и мы сумели использовать особенности рельефа. Мы поднимались вдоль снежных досок и пересекали их в самой узкой верхней части.

Я мечтал о новом маршруте на К2 больше десяти лет, но экспедиция получилась сумбурная и я недоволен. Такие накладки, все так косо повернулось! Да, мы взошли, но не так, как хотелось бы. Мы уже мечтали о золотом ледорубе, о поездке во Францию, но я вспоминал тех, кто не вернулся с гор, и решил, что у меня двое маленьких детей, и у Сереги тоже детей хватает. Я года через три опять туда поеду.

Ежегодно в начале октября у мемориала "Погибшим в горах" проходит День памяти. На этот раз в урочище Туюксу не было ни ребят из сборной команды Казахстана, ни Дениса с Сергеем - они к тому моменту еще не вернулись из Каракорума. Но собравшиеся в самом священном для казахстанских альпинистов месте говорили о том, что восхождение Урубко и Самойлова на вторую вершину мира - это общая заслуга сборной команды Ильинского, которая обработала маршрут до штурмового лагеря, и команды Урубко, которая взошла на вершину. Теперь мы можем говорить о том, что на К2 было четверо наших- это Толя Букреев, Володя Сувига, Денис Урубко и мой одноклассник Серега Самойлов.

Источник: www.mount.kz