ВАСИЛИЙ ЛИТВИНОВ (Алматы)

НАНГА ПАРБАТ Экспедиция сборной Казахстана на три восьмитысячника, лето 2003

Краткий географический обзор

Грандиозная горная система Гималаев, мощным дугообразным барьером отделяющая Индию с ее богатой природой от сурового пустынного Тибетского нагорья, заканчивается на северо-западе гигантским горным массивом Нанга-Парбат (в переводе с санскрита означает "Голая гора"). Племя балти называет ее Диамир (король гор). Это высочайшая точка Кашмирских Гималаев, имеющая высоту 8125м.

Район Нанга-Парбат - это северо-западная оконечность Западных Гималаев, расположенная между реками Инд и Астор. В самом хребте массива расположены вершины: пик Рупал (7000м.), Нанга-Парбат (8125м.), Ракиот-пик (7062м.) и Хонгра-пик (6820м.). На северо-запад с хребта стекают ледники: Диамир, Ракиот, Булдар; на восток и юго-восток - Хонгра, Таршинг, Рупал, Рама. Рупальская стена является самой высокой стеной в мире и составляет 4,5км.

Ниже снеговой линии этот массив окружен прекрасными горными пастбищами, покрытыми пестрым многокрасочным ковром горных трав и цветов. Верхняя их граница примыкает к снегам, не тающим даже под горячим летним солнцем, а нижняя v спускается к могучим лесным массивам, заполняющим средние части широких ущелий. Леса состоят из гималайской сосны, гималайской ели, гималайского кедра в нижней части и лиственных пород, главным образом берез, - в верхней. Большие ледники спускаются со склонов массива, глубоко врезаясь в зоны лугов, а иногда и лесов.
Огромные снежные склоны массива и мощное оледенение питают притоки Инда - Астор, Булдар, Ракиот, Патро, Диамир, Рупал и др. .

История попыток покорения и первовосхождения.

Пик Нанга-Парбат был обнаружен европейцами в девятнадцатом веке. Братья Шлагинтвейт родом из Мюнхена (Германия) путешествовали в Гималаях и рисовали панорамные виды, на один из этих рисунков и попал Нанга-Парбат. В 1857г. один из них был убит в Кашгаре, проклятье Нанга-Парбат началось.

Я не верю во всякие там проклятья, но огромное количество людей, погибших впоследствии на этой горе, заставляет меня закончить предложение именно так. (прим. авт.)

В 1895г. группа английских альпинистов под руководством Маммери с несколькими носильщиками отважилась совершить попытку восхождения на эту величествеенную вершину. Выйдя из лагеря в ущелье Диамир, направились к гребню по одноименному леднику. Успешно пройдя пологую часть его, альпинисты подошли к более крутым участкам маршрута. Достигнув высоты 6100м., участники экспедиции отказались от восхождения и спустились обратно.
После возвращения в лагерь руководитель группы с двумя носильщиками и проводником Рагобиром решил перейти в ущелье Ракиот через отрог, разделяющий эти ущелья. На ракиотскую сторону они так и не пришли. Очевидно, они погибли на этом пути от какого-то несчастного случая.

Гора Убийца, v так немецкие альпинисты назвали Нанга-Парбат.
В 1932г. они избрали эту вершину объектом своих атак. В ущелье Ракиот прибыла их экспедиция, под руководством Вилли Меркля, с целью штурма вершины.
Не встречая особых трудностей на своем пути, альпинисты подошли к подножию Ракиот-пика, поднялись на гребень. Но обильный снегопад преградил им путь на вершину. Считая, что уже наступает полоса муссонов, спортсмены прекратили дальнейшие усилия и решили закончить попытку восхождения на этот грозный восьмитысячник Гималаев.

Экспедиция 1934г. готовилась особо тщательно и солидно. Подготовка длилась два года. В состав экспедиции входили восемь спортсменов во главе с В. Мерклем, который был руководителем в прошлый раз. А так же трое ученых: картограф, геолог, и географ. Груз экспедиции несли шестьсот носильщиков.
Альпинисты проработали на горе два месяца, поставили семь высотных лагерей, но, не дойдя до вершины около пятисот метров по высоте, были вынуждены повернуть назад.
Двое из штурмовой группы успели сразу спуститься вниз, а остальные, во главе с руководителем экспедиции, оказались блокировны снегопадом и не смогли спуститься вниз. Ситуацию усугубили обморожения и непрекращающаяся непогода.
Подмога не смогла пробиться наверх. В результате погибли четыре немецких альпиниста и шесть носильщиков...

Несмотря на катастрофические результаты экспедиции на Нанга-Парбат в 1934г., немецкие альпинисты не оставили надежд на победу над этим грозным гигантом.
Три года было затрачено на подготовку к следующей экспедиции. В 1937г. альпинисты с большим экспедиционным караваном вновь преодолели длительный переход от Срингара до ущелья Ракиот. Начальником экспедиции был Карл Вин.
И эта, третья по счету экспедиция немецких альпинистов на Нанга-Парбат окончилась катастрофой.
Шестнадцать человек находились в предпоследнем, четвертом лагере и утром собирались идти дальше, но ночью, со склонов Ракиот пика сошла гигантская лавина и накрыла собой лагерь со спящими людьми. Остатки лагеря обнаружил врач экспедиции, который нес почту для восходителей. Никто не выжил-

Но первыми тремя попытками штурма Нанга-Парбат немецкими альпинистами дело не ограничилось.
В 1938г. вновь оживает Ракиотское ущелье. Опять хлопоты по заброске промежуточных лагерей и уточнению маршрута. Из ветеранов лишь один участник экспедиции 1932г.
В отличии от предыдущих, экспедиция 1938г. была оснащена значительно лучше. Была организована телефонная связь между всеми лагерями. Для заброски продуктов и снаряжения в высотные лагеря использовалась авиация.
Достигнув подъема на Серебряное седло, штурмовая группа экспедиции попала в условия непогоды. После долгого ожидания хорошей погоды штурмовая группа вернулась вниз и прекратила попытки восхождения на Нанга-Парбат в этом году.
Небольшая часть участников экспедиции перешла после этого в ущелье Диамир с целью осмотра его и установления возможности восхождения на вершину Нанга-Парбат из этого ущелья-
Так безуспешно кончились все попытки штурма этого восьмитысячника до начала второй мировой войны. Вершина Нанга-Парбат осталась непокоренной.

Война и последующие события надолго исключили продолжение попыток восхождений на Нанга-Парбат.
Лишь через 10 лет, в 1950г., к Нанга-Парбат вернулись альпинисты. Это были англичане Р. Мерч, Д. Торнлей и У. Крас.
Английские альпинисты избрали тот же путь, которым следовали все экспедиции немецких альпинистов.
Но недостаточная подготовка участников восхождения и плохая погода привели к несчастному случаю, в результате которого погибли двое альпинистов- И снова Нанга-Парбат осталась непобежденной.

Но в 1953г. после почти что шестидесятилетней борьбы за вершину Нанга-Парбат, которая унесла 31 человеческую жизнь, ее покорил всего один человек v Герман Буль.

Вот рассказ о первом восхождении на Гору Убийцу, восхождение, которое навсегда вошло в анналы истории покорения высочайших гор планеты.

В 1953г. Нанга-Парбат вновь стала объектом интереса германских альпинистов. Инициатором экспедиции был Карл Херлигкофер, сводный брат руководителя экспедиции 1934г., Вилли Меркля. Херлигкофер не завоевал доверия больших альпинистских организаций и известных альпинистов: Хекмайер и Ребичь, отказались от участия в ней. Наконец он обнаружил двоих альпинистов с опытом гималайских восхождений: Петр Ашенбернер (участник эксп. 1934г.) и Вальтер Фрауенбергер. Остальные участники являлись опытными и способными альпинистами, но совершенно не были знакомы с условиями больших высот.

Таким образом руководителем экспедиции был доктор Карл Херлигкоффер. Его заместитель Вальтер Фрауенбергер. Петр Ашенбереннер - начальник штурмовой группы. В штурмовой состав штурмовой группы входили А. Битерлинг, Г. Буль, О. Кемптер, Г. Райнер и Г. Келенспергер. Кроме того в состав экспедиции входили Ф. Ауманн (связист и фотограф) и Г. Эртль (кинооператор и опытный альпинист).
Все шло гладко, и Базовый лагерь был установлен в конце мая. Альпинисты подготовили маршрут и установили четыре высотных лагеря, но обильные снегопады и неустойчивая погода сделали дальнейшее движение вверх невозможным. Уровень снега на леднике Ракиот достигал одного метра. Альпинисты долго ждали наступления хорошей погоды, отсиживаясь в палатках. Они не поднялись выше пика Ракиот.

30 июня Херлигкоффер дал команду снимать лагеря и сворачивать экспедицию. Но на следующий день 1 июля погода вдруг улучшилась, а Буль, Кемптер, Фрауенбергер и кинооператор Ертль, были в это время в четвертом лагере. Они отказались спускаться, и сообщили об этом по рации вниз. Естественно, это не понравилось руководителю, и между ними возник конфликт. Но альпинисты не изменили своего решения. И 2 июля все четверо поднялись на гребень 6900м., и установили Л5. Буль и Кемптер остались в нем, а Ертль и Фрауенбергер вернулись в Л4, так как маленькая палатка пятого лагеря могла вместить только двоих.

Третьего июля в 1.00 Буль вышел из пятого лагеря, а Кемптер на час позже. Снежные условия были хоршими, а ночь ясной и лунной. В 5.00 солнце вышло из-за горизонта, а Буль достиг Серебреного Седла. Трехкилометровое плато понемногу отнимало силы альпиниста, в конце его Буль выпил немного чая и оставил рюкзак. Идти стало немного легче. В это время Кемптер дошел до начала плато и увидел черную точку на горизонте, которой был Буль. Догнать его не предстовлялось возможным. В 2.00 Буль находился на высоте 7800м., перед сложным скальным участком. Он понимал, что времени осталось мало, но приняв дозу перветина (допинг), он полез по скале. Его опасения оправдались: подъем оказался довольно сложным и отнял много времени. Он преодолел участок со сложными скалами к 6.00 вечера, а часом позже он стоял на вершине. Вершина Нанга-Парбат оказалась ловушкой для одинокого человека, близилась ночь-
Тем временем, Кемптер, который ждал Буля на плато, опасаясь не вернуться в лагерь засветло, пошел вниз.

Буль воткнул ледоруб, сфотографировал пакистанский и тирольский флаг, выпил последний чай и пошел вниз. Ночь застала его на предвершине, в совершенно неподходящем для бивака месте - узкой скальной полке. Без теплой одежды, спального мешка и палатки, у него не было даже пищи, его рюкзак остался на Серебряной седловине. Фото 06
Оставаться на ночь на высоте около 8000м. в таких условиях было безумием, но и выхода из этого положения не было. Буль рассказывал, потом, что всю ночь он удерживал себя от сна, боясь сорваться со своей полки. Ночь была относительно теплой и безветренной. С 9 вечера до 4 утра Буль простоял на своем неудобном биваке, и как только забрезжил свет, продолжил спуск. Эта памятная ночь дорого стоила Булю,v он отморозил пальцы ног.

Он принял таблетку перветина и с большим трудом добрался до Серебряного Седла, где нашел свой рюкзак. Он был не в состоянии съесть или выпить что-нибудь. Допинг мобилизовал его силы, и он, мучимый жаждой, сквозь галлюцинации побрел вниз, по залитому солнцем плато.

Кемптер, считая, что Буль погиб, спустился в Л4. Ертль и Фрауенбергер поднялись в Л5, чтобы оставить мемориальную табличку В. Меркль на месте гибели экспедиции 1938г., они также собирались выяснить, что случилось с Булем, и вдруг в районе Серебряного Седла они увидели крошечную точку, которая двигалась вниз! Буль!!!

Его счастье встречи с друзьями было неописуемым. "Сорок один час разделял мой выход из палатки и возвращение в нее. Ганс Ертль встретил меня и сфотографировал. Я был очень рад, но был так обезвожен, что не мог произнести ни звука, но Ганс не возражал".

Так окончилась экспедиция немецких альпинистов на Нанга-Парбат в 1953г..
Буль за свое достижение получил награду. Она заключалась в том, что бургомистр Вены предоставил ему комнату. До этого Буль и его жена жили в разных местах у своих знакомых.

Герман Буль родился в 1924г. в Инсбруке. Во время второй мировой войны был солдатом. После войны работал кровельщиком и иногда снимался в альпинистских киносъемках. В последнее время работал продавцом в спортивном магазине в Мюнхене. Характерной особенностью его является принадлежность к так называемой школе одиночек. Он сделал в Альпах ряд серьезных восхождений в одиночку. В 1957г. участвовал в успешном восхождении на Броуд-пик. В том же году погиб во время восхождения на вершину Чоголиза 7665м..

В 1970г. v два брата Райнхольд и Гюнтер Месснер приехали в базовый лагерь под Нанга-Парбат. Это была их первая Гималайская экспедиция. Они успешно достигли вершины, пройдя новый, сложный маршрут с Рупальской стороны.
День близился к концу, погода становилась хуже. Братья очень устали и решили спускаться по более простому, как им казалось, но неизвестному пути - Диамирской стене.
На третий день спуска они были близки к полному физическому истощению. Особенно Гюнтер, ему было тяжело поддерживать темп Райнхольда.
У подножия горы Райнхольд пошел вперед, чтобы разведать путь через трещины, а когда вернулся, то увидел только огромный конус лавины на том месте, где должен был ждать его Гюнтер. Райнхольд, не веря своим глазам, весь день пытался найти брата, но тщетно. Собрав последние силы он, спотыкаясь, спустился вниз.

В своей книге об этом восхождении, Месснер писал: - "Тонкая грань отделяла меня тогда от смерти и безумия".
После этого восхождения Месснер был вынужден ампутировать половину пальцев на ногах и кончики пальцев на руках. Это было третье восхождение, совершенное когда-либо на Нанга-Парбат, обернувшееся личной катастрофой для Райнхольда Месснера.

Маршрут, который прошли они с братом, до сих пор остается не пройденным.
На следующий год Райнхальд опять приехал под Нанга-Парбат в надежде отыскать останки, но безрезультатно.

До сегодняшнего времени Нанга-Парбат остается довольно кровожадной горой, и уступает первое место в статистике только Аннапурне. Соотношение удачных восхождений и смертей составляет 32.8%.

(Использованы материалы из книги ¦Покорение гигантов¦ П. С. Рототаев. Москва, v ?Географгиз¦, v 1958г. А так же сайтов в Интернете, посвященных горной тематике.)

Дневник.

27 мая 2003
Пилот нашего ИЛ-18 поочередно завел все четыре двигателя, затем долго их прогревал, и, убедившись, наверное, в их работоспособности, помахав закрылками, стал выруливать на взлетку. Как-то неуверенно прокатился в одну сторону, развернулся, и после длинного разбега все-таки взлетел-

Опять летим в Пакистан, два года назад мы оставили там непокоренными три восьмитысячника: Нанга-Парбат 8125м., Броуд-пик 8068м. и К2 8611м.. На этот раз мы надеемся взойти на все три. Очень сложная задача, нужно как-то распределить силы и сохранить большую их часть на К2. Как это сделать - в голове не укладывается. Все мероприятие должно продлиться три месяца, вернемся, значит в конце августа.

К нашей команде из восьми человек присоединился россиянин Сергей Богомолов, хорошо известный нам по прошлой каракорумской экспедиции. Параллельно с нами будут работать несколько известных иностранных альпинистов: Эд Вистурс (США), Жан Кристоф Лафай (Франция), два баска из Испании Иньяки Очоа и Оскар Гогорза, четыре итальянца: Симоне Моро, Барбара Цвергер, Мирко Мезанотти и Франко Николини (Мирко и Франко собираются совершь скоростное восхождение на Нанга-Парбат). Полностью во всей нашей программе собираются участвовать только двое: Иньяки и Симоне.
Интересно, что из всего этого выйдет? Кто чего стоит? Ждать ответы на эти вопросы не так уж и долго - три месяца.

Четыре с половиной часа полета - и мы в аэропорту города Карачи. Двенадцать часов нам придется ждать пересадки, причем на улице, в здание аэропорта нас пустят только за три часа до посадки. Неплохо бы подкрепиться. Возле аэропорта стоит ?Макдональдс¦, но мы решили поискать что-нибудь подешевле и питательнее. В результате мы ничего не нашли, а ?Макдональдс¦ закрылся. После бесплодных скитаний мы поели в кафе аэропорта.

Ждать еще десять часов, они показались гораздо длиннее из-за жаркого, вонючего и влажного воздуха и комаров, которые так и не дали толком поспать никому.

В 7.30 садимся в "Боинг", он быстро и легко взлетает и за 1.45 доставляет нас в Исламабад. Здесь нас встречают Баглан Жунусов и Максут Жумаев. Вместе едем в гостиницу, где нас ждут Распопов и Лавров. Они вчетвером уехали сюда на неделю раньше, что бы сэкономить время, и к нашему приезду утрясти все организационные, финансовые и хозяйственные дела.

Шикарно обедаем, и с ужасом узнаем о том, что мы не можем даже выспаться и должны ехать дальше. Грузим экспедиционное снаряжение и продукты на крышу автобуса, и едем дальше, по Большому Каракорумскому шoссе в селение Чилас. В общем-то оно только называется большим, на самом деле в некоторых местах с трудом разъезжаются две машины. Приехали в два часа ночи и, наконец-то добрались до гостиничной постели.

Утром перепаковываем баулы, после обеда приехали джипы. Грузим багаж и грузимся сами, едем два часа, дальше пешком. На следующий день шесть часов идем до места ночевки. Большую часть груза везут ослы. Странный, мощный голос достался этому животному, если его услышать впервые, можно подумать, что это орет голодный динозавр.

Следуюший переход щадящий, всего четыре часа. Зато ночью портеры устроили настоящий концерт у костра, с песнями, танцами и барабанным боем (в качестве барабана музыканты использовали пустые пластмассовые бочки). Ишакам, видимо, передалось общее веселье, и они оглашали окрестности своим жутким ревом. Непонятно, были ли это искренние веселые посиделки, или они добивались платы за прекращение концерта. Все это продолжалось до четырех часов утра. Но денег они так и не добились, а все наши, лежа в палатках, пытались уснуть под однообразную мелодию, я же взял каримат со спальником, и пошел, куда глаза глядят, пока не стихли звуки праздника портеров.

Утром все с красными глазами вяло завтракают и спрашивают друг друга, где бы найти этого барабанщика, а портеры, как не в чем не бывало, берут свои ноши и идут дальше.

За два часа дошли до места, которое портеры считают базовым лагерем, но базовый лагерь находится выше, а носильщики просто вымогают деньги за продолжение пути. Небольшая заминка. Урубко готов сам перетащить весь груз отсюда в базовый лагерь, лишь бы не платить. Но подходит сирдар и берет на себя решение вопроса.

В базе встречаемся с иностранной частью нашей экспедиции. Нет только француза Лафая, он еще не приехал с Дхаулагири.

1 июня 2003г. БЛ под Нанга-Парбат, высота 4100м. Весело поют птицы, свистят сурки, тает серый старый снег, повсюду журчат ручьи. Здесь ранняя весна.
На следующий день оборудуем лагерь, подготавливаем снаряжение.

Третьего июня выходим в первый лагерь, девять человек. Заносим веревку, продукты, палатки. Высота 4700м. Лагерь надежно прикрыт скальным массивом. Здесь уже стоят палатки иностранцев.

Мы разбились на две группы: Урубко, Чумаков, Жумаев, Пивцов 1-ая группа. Распопов, Литвинов, Лавров, Богомолов и Молгачев 2-ая группа.
Парни из первой группы остались здесь, и будут провешивать маршрут в сторону второго лагеря, а вторая группа спустилась в базу.

Первая группа провесила перила до скального острова по середине кулуара, вторая на следующий день добавила еще 750м., устали как собаки, но до второго лагеря так и не добрались.

Длинный снежно-ледовый кулуар, уклон 45-50 градусов, страховка в основном на фирновых кольях. После середины кулуара слой снега стал тоньше, местами обнажился лед, склон стал круче, используем ледобуры. Продолжаем вешать перила, двигаясь по правой части кулуара, попадаются старые станции, с древними и не очень крючьями, пользуемся ими. Из подо льда и снега торчат пучки веревок, узнаю среди них российскую-(Люди! Здэсь были люди!!! :))
Почти весь кулуар, первым работал Молгачев, но под конец его сменил Распопов.

Все наши устремления притягивает перемычка, между двумя жандармами в конце кулара. Мы расчитываем увидеть там площадки под Л2. Снизу за нами пристально наблюдают, и Ильинский говорит, что осталось метров тридцать. Но, увы, выбравшись туда, Распопов увидел только острый гребень и пропасть на другой его стороне. Палатку здесь поставить невозможно. Девять часов шли мы до этой перемычки.

Как выяснилось позже Л2 находится на двести метров выше, и чтобы попасть туда, нужно преодолеть ?стену Кинсхофера¦, с пятерочным лазанием. Сил у нас на это не осталось, мы связались с шефом по рации, объяснили ситуацию, оставили веревку и палатки на перилах, и ушли вниз.
В 1965г. трое немецких альпинистов впервые прошли этот сложный участок, их лидером был Т.Кинсхофер.

Мы спустились в базу отдыхаем. После обеда я валялся в палатке, наслаждаясь отдыхом и вдруг почувствовал, как земля подо мной пошатнулась- Землетрясение? Может показалось? Но нет, многие в лагере тоже почувствовали его, а несколько лавин, одновременно устремившихся вниз со склонов горы, подтверждали мою догадку.

У нас с первой группой разрыв в один день, и получилось нечто вроде конвейера: они работают - мы отдыхаем, мы работаем - они отдыхают.
Пока мы отдыхали, они уже поставили Л2 6200м.

7 июня. После обеда собираемся выходить в Л1, стоим с рюкзаками вокруг Ильинского. Он отдает последние распоряжения:
-Значит так, не торопясь, с ночевкой в Л1, поднимитесь в Л2, переночуете там, затем в Л3 6800, утром пройдетесь выше. Желательно, чтобы вы еще раз переночевали в Л3, но это по самочувствию, и вниз.
-Задача ясна?
-Ну тогда счастливо.
Крепко жмет нам руки, и мы отправляемся.

На следующий день, переночевав в Л1, за четыре часа дошли до скальной стенки, гораздо быстрее, чем в прошлый раз.
Ступень Кинсхофера, длина ее 150-200м., она увешана лестницами из троса с алюминиевыми ступенями и старыми перилами, я насчитал пятнадцать. Наверху видны остатки лебедки.

Я лезу первым по тоненькой восьмерке, которая под моим весом становится еще тоньше (я должен поменять ее на толстую веревку), ее здесь повесили Симоне и Иньяки. От станции до станции метров пятьдесят, без промежуточных точек страховки. Веревка тянется как резиновая, а я с одним жумаром и тяжелым рюкзаком, извиваясь, как червяк, потихоньку лезу вверх. Кошки то и дело цепляются за лестницы, тросы и веревки.
Непонятно почему используют эти дурацкие лестницы, они совершенно не облегчают подъема, а даже совсем наоборот.
Где можно, я делаю промежуточные точки, где не хватает слабины, надвязываю кусками из старой веревки. За мной идет Лавров, и по мере возможностей улучшает мою паутину.
На последней, самой крутой веревке, я устал скакать на этой резинке, выбрал из выцветшего пучка веревку поновее и потолще, и полез по ней (страшно, а что сделаешь?).

Чуть выше стенки, на гребне стоит наша палатка, первой группе пришлось немало попахать, чтобы поставить ее здесь, но более подходящего места нет.

9 июня.
Погода меняется: полночи ветер беспощадно рвал и трепал палатку, пару раз я просыпался от особенно резкого порыва ветра. Палатка стоит на узком гребне, а с обеих сторон крутые обрывы. Палатка крепкая, да и надежно пристрахована в нескольких местах ледорубами и бурами, но все-таки чувствуешь себя как-то неуютно. Она выдержала, а когда ветер стих, пошел снег. К утру насыпало 10-15см.

Парни из первой группы, уходя вниз из Л3, оставили нам свои спальники. Большое им спасибо, рюкзак теперь будет легче.
10.00 Выходим в Л3. Парни, спускаясь, пробили колею в свежем снегу, это очень облегчает нам задачу. Через пять часов дошли до Л3 6500м. Палатка стоит на карнизе, над ней и чуть влево - лавиноопасный склон, справа висит ледопад. Опасное место, но лучшего в обозримом пространстве не видно.

10 июня.
Переночевали, утром слегка долбит высота - болит голова, кушать неохота и общая вялость (что-то совсем не чувствуется барокамерной акклиматизации).
Решили налегке разведать дорогу дальше, и поискать более безопасное место под лагерь. Литвинов, Лавров и Богомолов вызвались добровольцами. Первые 100м. по лавиноопасному склону провесил Богомолов, и вышел на старую станцию. Дальше я, выдернул из под снега старую веревку, примерно метров 30. Веревка закреплена за скалу. Рядом обнаружил порванную, залитую льдом палатку. Начал копать, нашел батарейки, детали кислородного оборудования и ржавую банку маринованных абрикосов. Надписи на банке говорят о японском или корейском происхождении, а состояние палатки и банки о том что, все это здесь лежит минимум два года. Хотя, это вполне могут быть остатки китайской палатки, несколько лет назад здесь была огромная китайско-пакистанская экспедиция из тридцати китайцев и двадцати паков.

Поставить здесь нашу палатку не хватит места. Идем выше, вешаю 50м. и еще30м. связочной. Все!!! Веревки больше нет. Я поднялся еще метров на 150, уже без веревки, идти можно, но опасно - стоит только споткнуться и - приехали. Значит надо еще примерно 500м. до выхода на снежное плато 7000м.

Спускаясь, пытался воспользоваться старой веревкой. Выдернул до половины, а дальше не идет, я зацепил ее жумаром, налег всем весом и дернул изо всех сил, - она лопнула, но я удержался на ногах и оставил эту идею.

Спустились в Л3. Небо стало затягивать облаками, пошел снег. Выпили чаю, поели, отогрели и открыли найденную банку с абрикосами, на вид и вкус вроде съедобные, но есть не стали - побоялись.

На следующее утро уходим в базу. Что-то сегодня колбасит нешуточно: всей силой воли стараюсь удержать рвотные спазмы. Обуваясь и собирая рюкзак, стараюсь двигаться как можно плавнее, - любое резкое движение вызывает тупую, ломящую боль в затылке. Голову вжал в плечи, и кажется, что это хрупкий хрустальный сосуд. Ну, где же это чудотворное действие барокамеры???!!!

В кулуаре, ниже второго лагеря, встречаем всех иностранцев, шесть человек. Они получили от нас по связи информацию о том, что нужно еще 500м. веревки, и вот, груженые этой веревкой идут продлять перила выше Л3 (ишь ты, а мы в них сомневались).

Перебрасываемся приветствиями, парой v тройкой слов. Итальянцы Франко и Мирко ни в зуб ногой по-английски. Спрашиваю у Мирко, как чувствует себя его мороженый палец? Он показывает на рюкзак и говорит: - ?Импасбл¦. Пытаюсь поговорить с Франко: - ?Как дела?¦ он отвечает: - ?Доломит¦(мол он в Доломитах ходил). v?А-а, ну ладно¦, машу я рукой: - ?Гудлак¦.

Немного не доходя до Л1, видим следы большой лавины, это вчера вечером откололся от ледопада большой кусок и спровоцировал лавину, которая сильно изменила ландшафт ниже первого лагеря. Не дай Бог оказаться на ее пути-

12июня.
Утром, проснувшись, с усильем разлепляю глаза - как хорошо спать в просторном, сухом спальнике здесь внизу. За палаткой слышу скрипучий голос Симоне Моро, и не верю своим ушам - сейчас он с компанией должен находиться на пути к Л3.

Оказывается, вечером пошел снег, и так сильно напугал наших иностранных товарищей, что все они ночью ломанулись вниз. Хорошо, хоть веревку донесли до Л2. Правда, у Мирко и Оскара были на спуск причины: Мирко боялся за свой мороженый палец, а у Оскара начала съезжать крыша, нарушилась координация движений. Оскар, Мирко и Франко решили, что с них хватит, и они уезжают домой.

Два дня отдыхаем.
В первую очередь бреемся, потом начинаем отъедаться.
Ильинский очень заботится о том, чтобы у нас постоянно было свежее мясо. Один день просрочки, и Шеф уже тянет Амина, менеджера лагеря, к ответу. Раз в неделю нам приводят козла. Большое везение, если это происходит, когда мы не на горе. Наш повар Форман с помощником режут и разделывают животное. И к обеду обычно мы уже едим свеженину.

Серега Лавров однажды провел на кухне все утро, и приготовил обалденный борщ, правда, без свеклы. Форман быстро научился, и мы больше не ели киселеобразной жижи, которую повар называл супом. Наверное, это не его вина, просто такой суп едят иностранцы.

Еще Форман готовил национальное блюдо - "Хунза-суп", это очень густой суп с мясом и кусками вареного теста, вполне съедобный. Хунза это такая местность в горах, это так же и национальнасть, наш повар и есть представитель этой нации. Так мы всю дорогу и ели, то "Хунза-суп", то "Рашен-суп".

14 июня.
Отдых кончился, и сегодня после обеда мы выходим на гору. Если все будет нормально, то это будет последний акклиматизационный выход. Мы должны добраться до Л3 6500м. и перенести его повыше, может быть на снежное плато 7000м., после чего спуститься вниз.

15 июня.
Вышли из Л1 очень рано, по морозцу, опасаясь ледопада, хищно нависшего над кулуаром. Мы шли довольно плотно, Леха Распопов идет впереди и недовольно оглядывается, когда я жумаром дергаю веревку, а Серега Лавров, в свою очередь раздражает меня фрикционными движениями. Я выстегнул жумар и пошел, опираясь на ледоруб. Вдруг вверху раздался звук удара, похожего на выстрел из орудия большого калибра, когда вздрагивает земля под ногами, и тут же с огромной скоростью разбиваясь в пыль о скалу, полетели куски льда.
Дальнейшее отпечаталось в моей памяти фрагментами. Все заметались, не зная что делать. Сразу захотелось стать маленьким-маленьким, чтобы лавина не смогла меня зацепить и прошла мимо.

В моей голове за сотую долю секунды возник целый рой резвых мыслей, которые, обгоняя друг друга, стали советовать мне что делать: ?пристегнуться к веревке!!!¦, ?воткнуть ледоруб по самое не хочу, сжаться в комок, закрыть руками нос, рот и не отсвечивать!!!¦, ?отстегнуться от веревки и бежать за скалу!!!¦, ?до скалы далеко!!!¦, ?успею!!!¦, ?не успею!!!¦.
Молгачев шел метров на сто выше, и видимо мысль ?бежать за скалу¦ ему показалась правильной, он отстегнулся от веревки и пулей бросившись к скальному ребру, залег там как солдат на плакате в кабинете "НВП", спасающийся от атомного взрыва.

Лавров и Богомолов стоят пристегнутые к перилам, и заворожено смотрят на лавину, поражаясь ее мощи и красоте, как, наверное, смотрели на ядерный гриб жители Хиросимы и Нагасаки.
Я моментально пристегнулся к веревке и загнал ледоруб в фирн, а мой взгляд метался между лавиной и скалой, измеряя расстояние до скалы и скорость лавины, v успею!!! нет, не успею...

Но, слава Богу, лавина прошла левее. Когда стало ясно, что лавина нас не достанет, можно было вздохнуть с облегчением и, расслабившись смотреть, как разбивается о скалу летящий сверху лед, и огромная ледяная река с громоподобным грохотом течет вниз.

Все стихло. Оседает снежная пыль. Частое дыхание. Резко повысившийся уровень адреналина в крови держит все мышцы в напряжении. Если бы у нас росла на спине шерсть, то сейчас она, вероятно, стояла бы дыбом. Молча переглядываемся, у всех в глазах одно: ?пронесло-¦.

16 июня.
Вечерняя связь, 18.00. Первая группа находится в Л4, 7400 м.
Говорит Максут Жумаев:- "Поставили лагерь, отдыхаем, ужинаем, приём".
Шеф: - "Как самочувствие, и какие планы?"
- Самочувствие нормальное в 00 часов собираемся выходить на гору.
- Как у вас погода?
- Идёт снег, видимость 150-200 м, но он, вроде, кончается.
- Понятно, понятно, но смотрите сами, когда будете выходить, вызовите меня, я на постоянном приёме. СК.
- СК.

Этот разговор мы (вторая группа), слушали, находясь в Л3, 6500 м. От того, как будут развиваться события у первой группы, зависят и наши действия.

Утром 17 июня в 8.30. вся первая группа была на вершине. Мы решили идти из Л3 пойти сразу в Л4, минуя промежуточный лагерь на 7000 м. До выхода на плато 7000 м у нас ушло 5 часов. Здесь мы встретили парней, идущих с вершины. Вид они имеют довольно бодрый, для людей идущих с 8000 м. Я вспомнил слова из песни Высоцкого "-И только немного завидуешь тем, другим, у которых вершина ещё впереди". И подумал: "Никогда не завидуешь тем, у кого впереди, а завидуешь тем, у кого позади".
Задаём несколько вопросов: "Когда вышли, холодно ли, много ли снега?" Вышли в 00, холодно, снега v до середины пути довольно много, приходится топтать. Дальше v меньше, но топтать приходится всё равно.
Идём дальше v они вниз, мы вверх. На 7400м. они оставили нам полностью укомплектованный лагерь с 4-мя спальниками, посудой, горелками и газом. Плато с небольшим перепадом мы преодолеваем за 3 часа, итого 8 часов работы - довольно много для этой высоты. Время сейчас около 20.00., спать нам 4 часа, 2 часа на сборы и выходим в 02.00.
Погода ночью, обычно, спокойная, но сегодня v ветер со снегом. Я, на подходе нахватался слишком много холодного воздуха, и теперь у меня в горле происходят какие-то левые процессы. Только начинаю засыпать, чувствую необходимость покашлять, чтобы прочистить горло. Молю Бога об одном, НЕ ЗАБОЛЕТЬ.

Ситуация напоминает попытку восхождения на Победу в 2000г.. Тогда я тоже простудил горло на подходе к последнему лагерю, всю ночь кашлял, а к утру был уже с температурой.
На этот раз, слава Богу, обошлось, правда, я совсем не спал, лежал с закрытыми глазами, и с облегчением вздохнул, услышав будильник.
Завтракаем, пьем чай и заедаем его шоколадом и овсяной кашей быстрого приготовления.
Я вышел из палатки, нагнулся, чтобы надеть кошки, и тут меня неожиданно вырвало. Весь завтрак оказался на снегу v придётся идти с пустым желудком.

Штурмовой выход это супернагрузка, которая длится долгие часы, в это время организм сжигает тысячи килокалорий. Никакая самая питательная пища не может дать необходимого количества энергии, и организм черпает ее из внутренних запасов. Кроме того, на высоте все метаболические процессы замедлены, а пищеварение почти не работает. Так что кушаешь практически по привычке. Мой организм просто избавился от лишнего, решил, что все равно не переварит.

Выходим втроем: Распопов, Я и Лавров, Молгачев и Богомолов что-то замешкались возле палатки. Ветер дует навстречу, забивает очки снегом, мне пришлось одеть маску. Метров через сто перепада, я кричу сквозь ветер: - "Леха, нужно подождать отставших, тропу заносит, они вдвоем не пробъются!". Он нехотя останавливается. Стоим под скалой пять, десять, двадцать минут. Огонек внизу только один и приближается очень медленно (как выяснилось позже, это был фонарь Богомолова, Молгачев вернулся в палатку, боясь обморозить ноги). -"Мы тут замерзнем",- говорит Лавров. -"Действительно холодно", соглашаюсь я, и мы идем дальше. Светает, ветер носит облака заряженные снегом. Поочереди топчем снег. Я изо всех сил борюсь со сном. Только закрою глаза, сразу вижу сон, я засыпаю прямо на ходу. Иду первым, делаю шаг, сами собой закрываются глаза, делаю восемь вдохов-выдохов (ледяной, сухой воздух дерет гортань), делаю еще шаг, и за это время успеваю поспать. Через некоторое время Распопов говорит: -"Так мы сегодня не дойдем", я пытаюсь взбодриться, делаю подряд два, три шага и опять восемь вдохов и короткий сон. Тучи периодически разрывает и нас видит снизу шеф. v"Вам еще часа два работы". Мы постоянно траверсируем склон вправо, несложные скалы перемежаются небольшими участками жесткого фирна. Через некоторое время траверс стал как будто положе, есть надежда, что сегодня мы увидим вершину.
Мы в пути уже девять часов. Я всю свою воду выпил, а "сникерс" припасенный на штурм в сухомятку не лезет. Во рту великая засуха, даже плюнуть не чем.
Мы вышли на гребень, я заглянул на ту сторону, там должна быть Рупальская стена, но внизу облака, ничего не видно. Леха полез на небольшую скалу справа, но это не вершина, идем дальше. Ну вот наконец-то, Лавров машет мне рукой, мол вот она. Подхожу к скале, к которой прикреплен небольшой алюминиевый контейнер с резьбовой крышкой. Больше ничем вершина не отличается от других похожих скал. Всю красотищу, какую можно увидеть с вершины восьмитысячника, скрывают от нас облака, и нам приходится довольствоваться снимками с молочной завесой вместо панорамы.
Сегодня восемнадцатое июня, десять часов на штурм, и восемнадцать дней обработки маршрута, во время которых мы провесили 3700м. перил.
ВЕРШИНА ?НАНГА-ПАРБАТ¦. 8125м. Обалдеть можно-

Пять лет назад, в 1999г. Я впервые услышал, вернее, прочел на древке ледоруба это красивое название. Ледоруб принадлежал моему другу Алдасу Балтутису (большой ему привет). Мы подходили к третьему лагерю пика ?Мраморная стена¦, который находится в центральном Тянь-Шане. Была ясная погода, пригревало солнышко, я спросил: -?Что значит это слово?¦ Это такая гора, восьмитысячник, находится в Каракоруме. v?А где находится Каракорум?¦ v?Рядом с Гималаями¦, ответил Алдас.
Немного стыдно писать сейчас эти строки и выглядеть полным профаном, но это было самое начало моей альпинистской карьеры.

От слов Гималаи, Каракорум и Нанга-Парбат веяло тогда какой-то загадочной, непостижимой и суровой таинственностью, какой веяло в детстве от слов холодный космос и бесконечная вселенная. Да-а, тогда, в тот день я никак не мог представить себе что в недалеком будущем окажусь в этом самом Каракоруме, на вершине того самого таинственного и недостижимого Нанга-Парбата.

Леха выкладывает на вершине имя своей жены Оли. Фотографируем флаги спонсоров и уходим вниз.

Встретили Богомолова, ему до вершины еще час-полтора. Лавров и Распопов решили подождать его возвращения здесь, а я пошел в палатку готовить чай.
Странной, причудливой формы здесь скалы и камни. Издали они похожи то на лежащую собаку, то на кучу технического мусора, то на человека.

На высоте 7800м. я встретил Молгачева, он собирается идти дальше, но, поговорив с шефом, решил перенести попытку штурма на следующий день.
Спускаюсь медленно, перил нет и склон довольно крутой. На штурм ушли почти все силы, да и осознание того, что вершина уже позади, расслабляет. Периодически оступаюсь, падаю, встаю, вытряхиваю из очков снег и ковыляю дальше. Кое-где пытаюсь ехать на заднице.

Пришел в палатку, немного посидел и, собрав все остатки сил, пошел колоть лед. Натопил воды, а тут и остальные подошли. Ничего не едим, почти не разговариваем, только пьем, пьем, пьем.
На следуещее утро вчетвером выходим вниз. Я немного прошел и понял, что простуда все-таки прогрессирует, идти тяжело. Нужно пройти по почти горизонтальному плато до спуска, там будет легче. Заставляю себя идти от вешки к вешке, потом сажусь и отдыхаю, один раз даже заснул. Мужики злятся, но ждут меня.

Кое-как добрел до начала спуска, а там уже дело быстрее пошло. Выше Л3 встретил Иньяки Очоа и Герлинду Кальтенбруннер, они шли в Л4, и вместе с ними Молгачев пойдет на вершину.

В том, как бьет ступени Иньяки чувствуется большой опыт, это его восьмой восьмитысячник, кроме того, он у себя в Испании работает горным гидом. Я поразился, насколько легко шла Герлинда, это ее шестой восьмитысячник, и при этом она не потеряла женственности, я невольно проникся уважением к ней, а запах парфюма вообще убил мена наповал.

С каждой сотней метров спуска, я оживаю, а ближе к Л2 совсем очухался.
В потемках спустились в базу. Ильинский и парни из первой группы поздравляют нас. Повар с помощником надели нам на шеи ожерелья из цветов, а на столе нас ожидала гора мяса на блюде, и другие яства. Но есть неохота, фактически мы три дня толком не ели, и желудок сжался в кулак. Пьем чай с лимоном, с молоком, пьем черный чай, зеленый. Пьем, пьем, пьем.

После восхождения чувствуешь сладкую усталость во всем теле и удовлетворение от выполненной миссии. После штурма восьмитысячника ты выжат, как лимон, и засыпаешь в той позе, в какой забрался в спальник. Организм наслаждается обилием кислорода в воздухе. Блаженство. Передать это словами невозможно, можно только почувствовать.

На следующий день, потихоньку начинаем отъедаться и приходить в себя. Слоняемся по лагерю, от столовой к палатке и обратно, пьем много чая. Немногочисленные мысли вяло бродят в пустой черепной коробке. В глазах полное опустошение, гора отняла все моральные и физические силы.

Дамир пытался залезть на гору, вместе с Иньяки и Герлиндой, но безрезультатно. Он провел четыре ночи на 7400м., и, видимо, основательно истощил запас жизненных сил, спускается очень медленно, пока добрался только до третьего лагеря. Его сопровождают Иньяки и Герлинда. В первый день дошли только до Л3.
На следующий день, Ильинский отправил отряд на помощь. Урубко, Чумаков, Жумаев и Пивцов вышли навстречу Дамиру с кислородным баллоном и горячим питьем. Впрочем, кислород не понадобился, Молгачев даже удивился, когда ему Урубко продемонстрировал баллон. Вскоре все были в лагере. Дамир сильно похудел, почернел и осунулся.

На следующее утро пришли портеры, взяли наш груз, и мы вместе уходим вниз. Путь, который мы преодолели вверх за четыре дня, теперь мы прошли за 12 часов. Ноги после этого броска болели неделю. Нас встретили джипы, и через два часа мы были в гостинице "города" Чилас. Сразу залезаю под душ.
Только теперь, отойдя на приличное расстаяние, понемногу начинаешь осознавать, на какую гору залез. На вершине обычно ничего не испытываешь, кроме облегчения, и думаешь об одном - теперь только вниз. Все силы ушли на штурм.

На следующий день, поздно ночью мы приехали в гостиницу "Шангри-Ла", недалеко от Скарду. Гостиница, состоит из коттеджей, стоящих на берегу озера. Здесь мы отдохнем недельку, и поедем дальше, под Броуд-Пик и К2.

Итак, на Нангу взошли: Богомолов, Жумаев, Литвинов, Лавров, Пивцов, Распопов, Урубко, Чумаков.
А так же Иньяки Очоа, Герлинда Кальтенбруннер, Эд Вистурс, Жан Кристоф Лафай. Симоне и Лафай проложили новый вариант маршрута: они обошли стену Кинсхофера слева, и вышли на маршрут в районе третьего лагеря.

Больше в этом году никто не побывал на вершине Нанга-Парбат.

Симоне заболел, да и погода ему что-то не благоприятствовала, в общем, на гору не залез.
В Скарду мы встретили украинскую экспедицию, и их доктор категорически посоветовал Молгачеву ехать в Алма-Ату лечиться, у него двухстороннее воспаление легких.

В базе осталась Итальянская экспедиция и вроде должна появиться японская. Совсем немного народа, а ведь этот год юбилейный: пятьдесят лет со дня первого восхождения.