ВИОЛЕТТА АФУКСЕНИДИ (Алматы)

об авторе

Нежный взгляд на высоту

С огромной благодарностью ко всем,

кто меня поддерживает, любит и ждёт

 Пролог или «что нас не убивает, делает только сильнее»
«Как дела, Керим? Какие планы на лето? Собираюсь вот на Памир. Хочешь присоединиться?» - пишу по Скайпу смелые строчки в Бишкек своему другу. «Так вот… дорогой Керим Актаев... ты моя надежда и вера на это лето!» Ну, если и он откажется, тогда я даже и не знаю, что буду делать. Мечта поехать на пики Корженевской и Сомони (Коммунизма) в этом году таяла на глазах. Мой напарник по прежним высотным восхождениям не смог присоединиться в этот раз, другие ребята из нашей секции ехали работать гидами, либо в Талгарский горный узел. По сути, мне ничего не оставалось, как броситься на поиски напарника.

Керима я знала как надёжного и опытного альпиниста, имевшего опыт восхождений на пики Ленина и Хан-Тенгри. Мы ходили с ним в Ала-Арче, и были в очень хороших отношениях. У меня тоже были в активе эти два семитысячника, поэтому наш уровень совпадал.

Между тем, в голове звучали слова тренера, Дениса Урубко: «Тебе нужно обязательно сходить на высоту в этом году!». При этом одна гора не считалась хорошим результатом. Только две, и других вариантов быть не могло. От моего успеха зависела возможность осуществить дерзкие планы в 2011 году и далее. Ещё более дерзким казалось успеть за три недели оба семитысячника, но таковым было отпущенное мне время. Отпуск  пришлось согласовывать как со Швецией – а я работаю в представительстве шведского концерна Scania – так и с местным руководством.

Спортивная форма позволяла выполнить поставленную задачу, ведь я хорошо подготовилась и выступила на забеге на п. Нурсултан, участвовала в других соревнованиях, активно ходила в горы. Однако, времени до предполагаемого отъезда оставалось всё меньше и меньше, а ещё ничего не было толком согласовано, билеты не куплены, решение Керима не получено. Он тоже не знал, отпустят ли его, да и осенью собирался на курсы гидов. Столько препятствий на пути к цели!
Реальность превзошла все ожидания, словно наши желание и наглость, помноженные на безусловный опыт и подготовку, меняли окружающую действительность, искривляя её в нужном нам направлении.

Отпуск мне дали, а когда началась катавасия с рейсом, то отмена, то подтверждение, и в итоге пришлось лететь в Душанбе на «Somon Air», а обратно на «Таджикских авиалиниях», увеличивая тем самым количество необходимых дней, то даже согласились продлить. Руководство поддерживало меня и понимало ситуацию. У Керима тоже всё благополучно разрешилось. Я носилась по городу, организовывая нашу маленькую экспедицию и решая разные вопросы. Голова шла кругом, но мои организаторские способности не подвели и в этот раз. Единственной проблемой оставался сам Таджикистан, а, вернее, вертолёты.

В этом году у принимающей стороны были явные проблемы, о которых умалчивалось, а в итоге оказалось, что там попросту сменилась власть и всем известная Рано Умаровна Собирова была смещена со своего «трона». Мы, разумеется, об этом ничего не знали до приезда в Душанбе, а пока, сидя в Алмате и Бишкеке получали противоречивую информацию, что вертолёты летают и всё хорошо от Рано, и что всё очень плохо от  сотрудников фирмы «Аксай-трэвэл» из Бишкека, которая также предоставила пилота для того вертолёта, правда, он так и просидел без дела всё время. И вот на носу 26 июля, день отлёта, уже воскресенье, обед, а мы ещё даже не знаем, поедем или нет. Денис советует отказаться, если вертолёты так и не залетают в ближайшие часы, а ведь сотня людей скопилась в промежуточном пункте, Джиргитале в Таджикистане, куда их довезли на машинах, и что будет дальше покрыто мраком.

++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++

В этот вечер нашему умиротворённому и сонному взору наконец явились новоиспечённые хозяева компании. Они заверили, что всё будет хорошо, и вертолёт будет не 29-го, как стояло изначально в графике, а 28-го, чему мы, конечно, очень обрадовались. Получить дополнительные дни для восхождений было несомненным подарком.  В свою очередь, я предъявила претензии по поводу встречи в аэропорту и, хотя они пытались свалить всю вину на Рано, удалось получить скидку с турпакета в размере 15 евро. Наши гости пообещали явиться утром с договорами, что и было сделано в сопровождении бывшей хозяйки, которая в телефонном разговоре прямо заявила нам, что это был рейдерский захват со стороны её бывшего ученика. Нас же волновало только то, чтобы всё прошло по плану, а их разборки нас, в общем-то, не касались. Однако этот факт сказался на качестве сервиса в этом сезоне в целом, что смогли «оценить» не только мы, но и все остальные клиенты.

На следующий день у нас был запланирован поход по магазинам и базару с целью закупки всего съестного. Наш друг показал самые выгодные с точки зрения цен места, однако, мы сразу отметили, что они на некоторые продукты даже выше, чем в Алмате.  Что поделаешь, всё завозное. Базар порадовал более демократичным подходом. Мы напробовались сухофруктов, фруктов и орехов. В голове сидела мысль, что нужно наесться как можно больше всего того, чего на леднике и в помине не будет.
Вечером мы решили сходить в национальный ресторан. Мне особенно хотелось попробовать местную кухню, и я доставала Сурата вопросом, что обычно едят таджики.  Оказалось то же, что и мы: шашлыки, самсу, салаты. Разве что суп у них есть какой-то особенный, но я налегала на мясо. Светила яркая полная Луна, уютно журчал фонтан, танцевала таджичка, а мы наслаждались вкусной едой и дружескими беседами. Сурату было что рассказать, тем более что он сам является директором туристической компании, а ещё великолепным фотографом.

++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++

Утро. Ранний подъём. Горы закрыты низкой облачностью. Накрапывает дождик. Надежда на отлёт улетучивается с каждой его каплей. Осознание того, что мы потихоньку выбиваемся из графика, угнетает. Пытаясь как-то развлечься, играли в шахматы, общались, спали, гуляли. К вечеру я не выдержала, тело требовало физической активности, и выгнала народ на тренировку. Мы бегали по местному стадиону, чем вызвали неподдельное любопытство у местной детворы, увязавшейся носиться по полю вместе с нами. Наверно, мы выглядели как пришельцы с другой планеты. Потом делали с детьми разные упражнения на снарядах. Мои подтягивания на турнике поразили россиян своим количеством. Я сразу почувствовала себя намного лучше, да и настроение поднялось. Джиргиталь с его типично сельской жизнью сам по себе показался довольно приятным и интересным местом для тех, кому не чужда экзотика.

С робкой надеждой мы начали следующий день и были вознаграждены, потому что, наконец, вертолёт залетал, правда, пришлось пройти новую регистрацию, взвешивание нашего груза, оплату за перегруз, распихав перед этим консервы по карманам своих пуховок и надев высотные ботинки.  Тем самым вес удалось немного уменьшить. Моим иностранцам я снова пришла на помощь, видя их растерянность. Всё это действо сопровождалось ожиданием окончательного прогноза погоды в БЛ и нашими усилиями оказаться на борту в числе первых счастливцев.

И вот вертушка летит над становящимся всё более диким и от этого ещё более прекрасным пейзажем, подрезает облака, закрывающие вершины. И - о чудо! - облачность расступается, и мы пролетаем над ледником Фортанбек, слиянием ледников Вальтера и Москвина (восточных притоков ледника Фортамбек), снижаясь к БЛ на высоте 4200 м.  Вокруг невероятной красоты пики и вот он, пик Коммунизма или Сомони, по-новому. Он впечатляет своей грандиозностью, ярчайшей белизной снегов, величественно царствуя над ущельем. Дух захватило от такой красоты.
Выгружаемся на вертолётной площадке, и начинается суета обживания в лагере, который ещё даже не до конца установлен. Деловито ношусь туда-сюда, знакомясь с начальством в лице Алишера, забивая место под будущую палатку, получая необходимые для проживания вещи. Встречаемся с нашими ребятами, Сашей Чечулиным, Геной Дуровым и Муратом Отепбаевым. Приятно сознавать, что рядом с нами будут родные души. Нам выдают палатку, которую приходится ещё зашивать и заклеивать, но любая занятость помогает акклиматизироваться быстрей, а нам это необходимо как никогда, потому что из-за сбитого графика нам приходится прогуляться до 4500 м. в день прилёта и выходить на п. Корженевской уже на следующий день, 31 июля.

Путь к цели, шаг № 1

БЛ-5100
Погода «звенит» и зовёт в путь. Ещё накануне вечером мы занялись разбором продуктов и составлением рациона на этот акклиматизационный выход. Еды было много, и нам казалось, что мы обязательно всё съедим. Как показывает практика, на деле всё оказывается наоборот. Утром все вещи были перепроверены и уложены в рюкзаки. Я закинула свой на плечи с лёгким вздохом, не отражавшим облегчение, а скорее наоборот. Теперь мы станем неразлучными друзьями на всё время. Путь нам предстоял до лагеря на 5300 м. Мы уже слышали рассказы про то, что это «китайский поход» с перепадами вверх-вниз. Эти высказывания подтвердились в полной мере, но сначала нужно было разгадать паззл ледника Москвина, и мы потратили много времени на поиски прохода. Потом началось самое интересное. Подъёмы после расслабляющих спусков изматывали, причём приходилось карабкаться по камнеопасным кулуарам и всё это с тяжеленными рюкзаками. Поражало полное отсутствие снега на такой высоте и наличие вездесущей пыли. Попытки привести одежду в чистый вид окончились провалом,

5100-6100
Наутро мы, оставив свою палатку и взяв палатку Гены, которую собирались затащить на «шесть сто», отправились в путь. Так и родилось взаимодействие. Потом ребята подняли её на 6400. Они делали второй акклиматизационный выход и планировали заночевать на 5800 (Л 2). Шлось, конечно, не быстро, и мне приходилось привыкать к рваному темпу Керима, шедшего впереди. Несколько раз я пыталась перестроить его на постоянное, пусть и медленное движение, но ничего не вышло. Так мы и шли, с остановками под плавящим снег и мысли Солнцем. Гена и Игорь, шедшие налегке, унеслись вперёд. Мы же периодически кого-то догоняли и даже обгоняли. Солнце радовало своим теплом. Подъём к лагерю 5800 идёт широкой дугой с траверсом под огромной неприятной стеной п. Корженевской, с которой то и дело летят то камни, то лавины. Нужно смотреть в оба. Мы видели, как кто-то спускался прямиком из лагеря по снежно-ледовому склону. Это путь, на котором провесили верёвку, мы используем в следующий раз. Он оказался более безопасным, хотя и довольно крутым.
И вот мы во Втором лагере. На узкой полочке приютилось несколько палаток, как птицы на жёрдочке. Много тут и не поставишь, кто успел, тот присел, точнее, осел. Усталость и высота дают о себе знать. Мы шли несколько долгих часов. Нас поят чаем и компотом. Живительная влага и горсточка сухофруктов с орехами придают так необходимые сейчас силы.  Ложимся на рюкзаки и проваливаемся в полудрёму полусон. Просыпаться и двигаться уже никуда не хочется, но надо. Силой воли поднимаю себя и бужу Керима. Ему тоже несладко, но мы мужественно продолжаем свой путь и за три часа «доползаем» до 6100. Навстречу нам спускаются двое иностранцев и говорят, что на 6100 уже стоит их палатка, места нет, так что нам лучше вылезать повыше. В свою палатку для ночёвки залазить запрещают. Больно она нам нужна! Говорю Кериму, что мы как-нибудь место найдём, а выше сил и времени идти просто нет. Ещё один спускающийся твердит тоже самое, но я непреклонна. День клонится к закату, заметно холодает. На перемычке царит один ветер. Так, быстрее подготовить площадку, поставить палатку, переодеться и забраться в спасительный спальник. На каких-то остатках энергии мы проделываем этот ритуал и вот уже внутри. Ни есть, ни даже пить не могу. Проваливаюсь в глубокий сон без видений. Среди ночи просыпаюсь от головной боли и бужу моего друга. Он готовит питьё. Перекусываю конфеткой, больше ничего не лезет, и снова проваливаюсь в сон.

Отдыхаем в базе.  Керим температурит, да и у меня не всё в порядке с желудком. Пища непривычная, видимо. Впрочем, проблемы практически у всех. Дождик идёт до обеда, а потом облачность рассеивается, проглядывает изумительной синевы небо. Облака тянутся лоскутами из долины и укладываются слоями. Время от времени мы слушаем песню «От Бишкека до Алма-Аты» группы «Мотороллер». Она стала нашим гимном, напоминанием о доме, вызывающим ностальгию. Мелодия навеяла новое стихотворение, а непогода вызвала лёгкую тоску по родным просторам. Говорят, что путешественники носят дом в своём сердце, и поэтому им везде хорошо. Думаю, что это полуправда, потому что в какой-то момент пресытившаяся приключениями душа начинает тянуться на родину, как клин журавлей после долгих скитаний на юге.

От базлага до Алма-Аты
Много-много километров пути.
Я пыталась понять и принять бесконечность простора.
Где-то ждут города и дела,
Ну, а здесь только лёд и снега
И к вершинам зовущая вдаль за собою дорога.

Я стремилась познать красоту,
Неизвестную мне глубину,
Но бывало, что часто сама я бродила в тумане.
Что-то манит опять и опять
Этот путь всякий раз повторять
И идти к непонятной другим столь загадочной цели.

Над базлагом висят облака,
Снова дождь заряжает с утра.
В душу подло крадётся тоска и уныние с ветром.
Как хотелось бы в тёплый приют,
Где меня очень любят и ждут,
Но пока не настал этот час ценно жизни любое мгновенье.

Над базлагом плывут облака,
Словно кто-то сплетает шелка,
И стоят великаны вокруг так надменно-красивы.
Ледники обрываются вниз,
Исполняя сил высших каприз,
И стирается грань между небом, хребтами и жизнью.

Путь к цели, шаг №2

Утро будит чистотой и яркостью красок, горы залиты светом встающего светила.  Сегодня 5 августа и мы выходим на штурм. Решено, что махнём сразу на 5800, а оттуда на 6400. В этот раз идти заметно легче и веселее. Заброска сделана, самочувствие прекрасное, поэтому доходим до 5100 за три часа. После некоторых раздумий оставляю некоторые вещи, надеясь, что быстрый темп позволит не замёрзнуть в случае чего. Намного быстрее доходим до 5800 (уже только за четыре часа), значительно срезая через новую тропу. Жалеть об этом совершенно не приходится, потому что после снегопада со стены сходит как минимум десять лавин, которые Керим беспрестанно фотографирует. У меня же единственное желание – скорее преодолеть этот ад. Лавины сбрасывают камни, и всё это падает прямо на тропу под стеной.
Ещё почти треть дня можно греться на Солнышке, наблюдая водопады капель и слыша пролетающие с неприятным шипением камни. Подходит Полина из Красноярска, которая долго не решалась двигаться вдоль скал и едва избежала свидания с камнем. Мы славно проводим время в компании россиян, забравшись в их палатку. Чистые, бесконечно яркие звёзды высыпают на чёрный бархат неба. Зрелище завораживает.

Вышли мы в 5:20 в компании из восьми человек. Я одела всё тёплое, что было, но очень скоро почувствовала, что мне жарко. Пуховый жилет отправился отдыхать в рюкзак. Вообще-то я привезла «пуховку», но Гена отговорил брать её на восхождения из-за веса, и мы с ним поменялись.  Он носил мою куртку в базе, а я его жилет МЧС наверху, подвергаясь время от времени вопросу о причастности к этой организации.
И вот мы идём и идём по бесконечному гребню. Взлёт, полого, взлёт, полого. Временами приходится карабкаться на четвереньках по гулливеровским ступеням. Видимость 30-50 метров. Совершенно непонятно, сколько ещё двигаться и где вершина. Всё это начинает меня потихоньку раздражать. Как слепые котята бредём куда-то. Хочется ускориться, но Керим идёт медленно и размеренно. Хотела забрать у него рюкзак, но не даёт. Тащит ещё свой огроменный фотоаппарат. Гребень то узок, то обрамлён скалами и карнизами, о которых нас предупреждали. Верёвку не брали, идём осторожно, но тропа довольно хорошая, словно по ней стадо слонов прошло. Ох, и когда же это кончится, прямо «китайский поход» какой-то! На пике Ленина было как-то быстрее и понятнее. Тут ещё и ветер задул, началась метель, но поворачивать никто и не думает. Мы сильно обогнали остальных ребят, и только один человек ушёл далеко вперёд ещё утром и не возвращается. Интересно, так далеко вершина? Или человек где-то просто сидит и ждёт.

Перекус, чай, подпитка энергии. Недолго посидели и пошли дальше. Потихоньку даже мой задор падает, всё-таки высота 7000 метров, а она диктует свои условия, особо не побегаешь. Пока иду, сравниваю, как это было на Ленина и Хан-Тенгри. По ощущениям даже легче сейчас, наверное, сказывается опыт. Видим спускающуюся фигуру. Нам говорят, что идти ещё час от того места, где мы находимся. Мои эмоции проявляют себя ярко, а ведь в очередной раз показалось, что до цели рукой подать, однако нас ждёт затяжной пологий подъём вдоль скального гребня в вихрях снега. Заметно холодает. По-прежнему ничего не видно, но, похоже, что этот гребень теперь точно выведет, куда надо. У меня возникает предположение, что тропа должна обогнуть его и подняться наверх. Так оно и выходит. Небольшой подъем, и мы выгребаем на снежный купол. Вот она – вершина! Никакого тура, только торчащий пальцем камень, кем-то заботливо воткнутый, и разложенная солнечным кругом курага. Падаю на колени и раскачиваюсь в такт сильному ветру. Пять с половиной часов пахоты, а радости почему-то нет. Ищу её в одеянии усталости, среди обрывков мыслей. Странно. Помню, что плакала от неё на вершине Ленина, была охвачена ею на Хан-Тенгри. Всё как-то спокойней в этот раз. Может быть, дело в том, что не было перспективы окружающего пространства, когда ты стоишь и понимаешь, какая огромная высота под тобой, а внизу лежат долины и более низкие горы. Ты возвышаешься над всем этим, паришь и вкушаешь сладость победы над своими слабостями и страхами, над своей сущностью, кричащей от боли и переутомления. Или вот другая мысль. На Корженеву сходило и ещё сходит много людей, что несравнимо с количеством на том же п. Ленина, когда его штурмовала я, хотя, по общему мнению, он легче всех семитысячников. Это как-то принижает ценность победы.

А между тем горы словно смеялись над нами. После периода непогоды воцарилось умиротворяющее спокойствие. Приоткрылась Корженева в закатных тёплых лучах, приподнялись тучи, создав своеобразный уютный пейзаж. Над долиной проглянула лазурно-синяя полоска над мягким покрывалом облаков. Попали в туман. Тишина. Никого и ничего, словно мы под водой, а всё вокруг зыбкая несуществующая реальность. Скорее бы дойти! Мысль об ужине при виде огней базы подгоняет. Ноет больная спина, но я стараюсь не обращать внимание. Керим предлагает облегчить мой рюкзак, забрав часть вещей. Отказываюсь. Ему тоже нелегко.

Приключение на леднике или как мы едва не заблудились

Тем временем, ночь вступает в свои права и начинается веселуха. В одном месте ищем продолжение тропы, но более захватывающие приключения ждут нас на леднике. Ещё будучи на спуске к нему, мы видели чьи-то фонарики, мечущиеся туда-сюда. «Наверное, заблудились», - предположил мой напарник. В тот момент мы были уверены, что с нами этого не произойдёт и бодро ринулись в лабиринты льда, да не тут-то было. Туры турами, но в темноте их не так просто разглядеть. Владельцы фонариков оказались американцами (парень с девушкой), уже довольно давно бродящими по леднику. Они предложили присоединиться к ним, и мы начинаем блуждать вместе.
Мне кажется, что мы ходим по кругу. Я ничего не узнаю вокруг. В голову лезут совершенно страшные мысли, что если мы отсюда не выберемся, то придётся заночевать, что нас «водит за нос» какая-то потусторонняя сила. Американец, между тем, отважно штурмует ледовые стены и прыгает через трещины, а Керим передвигается без «кошек». Всё это безобразие выводит меня из равновесия, и я нервничаю. Натягиваю своих железных друзей и лезу куда-то, зарубаясь ледорубом. При этом я периодически спорю с напарником по поводу направления движения, чем вывожу из равновесия уже его, а ведь Керим всегда такой спокойный. В итоге, он убедительно заявляет: «Видишь Полярную звезду, а вот там пик Воробьёва? В общем, идём мы правильно». Мне стыдно за свои нервы, и я покорно плетусь за ним. Наконец, морозный воздух взрывают радостные крики: «Тур!» Лёд закончился, перед нами возник проход через земляной вал. И именно в тот момент, когда мы его перевалили, в лагере погасили свет. Надежда на заслуженный ужин потухла вместе с ним. Всё погрузилось в кромешную тьму, и только бездушные звёзды подмигивали с небосвода. Так, придётся самим готовить.

Во-вторых, «тот самый наш испанец» оказался никем иным, как Хорхе Эгочеага, известной в наших кругах личностью. Его имя всплыло в связи с его рекордным забегом на Корженевскую.  Он стартовал 8 августа рано утром и за 10 часов 10 минут сбегал туда и обратно, побив предыдущий рекорд Андрея Пучинина. Я наблюдала его триумфальное возвращение, а потом подошла и взяла автограф на сертификате, сказала, что тренируюсь у Дениса. Хорхе расплылся в улыбке, стал спрашивать про него, вспоминать о встречах в горах и передал привет.

День проходит за днём. Погода улучшается и даёт надежду на благополучное восхождение, но одолевают депрессия и апатия, с которыми очень трудно бороться. Пока вот так отдыхаешь, они подкрадываются незаметно и норовят сбить тебя с пути истинного. На этот случай есть верный напарник и не до конца умершие амбиции, а ещё твёрдое желание не подводить верившего в меня Дениса, поэтому, как только настаёт «час-Х», все мысли  и силы собираются в кулак, концентрируются и настраиваются на цель. Меня воодушевляет этот переход, не дающий слабости одержать вверх.

Солнце сдобрило вершины
Золотистой красотой.
Засверкали исполины
Соблазняющей мечтой.

Краски неба стали ярче.
Загустела синева,
И прозрачными мазками
Засветились облака.

Багровеющей накидкой
Принакроются снега.
На закате ощетинясь,
Море туч пробьёт стена.

Этот мир живёт своею
Неподвластной нам судьбой:
Дышит грозно ледниками,
Извивается тропой.

Палатку отдаём Паше Воробьёву, предложившему занести её на 5300, переночевав там с клиентом на день раньше нас. Мы, между тем, снова собираемся на выход, тщательно составляя рацион без обедов, надеясь обойтись малым, так как тащить лишний груз никто не хочет. Надеялись выйти с Пензовым, но у него поменялись планы, поэтому будем рассчитывать только на себя. Меня успокоило бы, что рядом пойдёт кто-то более опытный, но вскоре во мне поселилась уверенность. Будь, что будет, мы справимся.

Снова на штурм. Безумству храбрых поём мы песню.

БЛ-5300. 11 августа.
День выхода на маршрут. Всегда волнительно, много разных эмоций. Решаем с Керимом ориентироваться по обстановке в отношении лагерей и ночёвок. Пока доходим до вертолётной площадки на леднике напротив массива горы. Оттуда нужно пересечь ледник… и вот мы под огромной стеной, опасной своими летящими камнями, льдом и лавинами. Это место надо пробежать как можно быстрей. Нервы напряжены.
Пока мы одевались, подошли ребята из Северодвинска - Миша Вещагин (Миха), Михаил Ишутин, - болгарин, литовцы Саулюс и Эрнестас, венгры. Литовцы по-боевому зашагали на ледопад, траверсируя под стеной. Мы за ними. Остальные не торопились.
В голове у меня была только одна мысль – поскорее ретироваться и оказаться в безопасном месте. Стало совсем жарко, а шлось всё тяжелее. Пытаюсь понять, в чём дело. Ответа не нахожу. Керим предлагает забрать мой спальник. Не сопротивляюсь. Сейчас главное – скорость, а не мои амбиции.

Вскоре нас догоняет Хорхе. Прошу сфотографироваться с ним. Никак не могла поймать его в базе для этого исторического шага. Он опять бодро убежал наверх, а мы поплелись в своём темпе, обогнали литовцев, залезли по крутой стене с бесконечными верёвками на 5100 и расположились на отдых. Погода начинала портиться, но темп вроде не хуже.
Мимо проскакали итальянцы и ушли за перегиб. Дальше их видно не было. Гадаю - тоже сидят, или скоро лагерь на 5300?!? И, о счастье, вот и он! Удобная площадка, места много, а вот нашей палаточки что-то не видать. Хм! Начинаем производить раскопки и поиск в других палатках, может там оставили. Делаем это со всей деликатностью и ненавязчивостью. Ничего. Неужели мы остались ни с чем? Стало как-то уныло, но тут россияне предложили поселиться в их пустой наполовину четырёхместке. Мы с Керимом посмотрели друг на друга, ведь хотели идти в автономке, но ничего не поделаешь, согласились.

В вышине парили «груди», две округлые возвышенности на высоте 6100. Кто и когда их так назвал, не знаю, но по форме они походили. Эти самые «груди» были неким пунктом, отмеряющим возможности, проверяющим на выносливость, ибо обратный путь через них после восхождения был отдельным испытанием. Перепад в четыреста или около того метров представлял собой как бы отдельное восхождение. Но это всё потом, а пока мы их не спеша перевалили, и вот в обрывках облачности перед нами распахнулось Памирское Фирновое Плато. Вся остальная реальность, в том числе и сам пик Коммунизма и Душанбе тонули в сплошной белой пелене. По гребню Душанбе двигались крохотные точки. Они выглядели так потеряно на этом огромном пространстве, что в который раз я подумала о том, что нам предстоит и как это всё преодолевать. Как же много я слышала про это место!

«О плато»
Памирское Фирновое Плато - огромное пространство, простирающееся вдоль хребта Петра Первого на 11 км с запада на восток от пика Абалакова (6446) до пика Коммунизма (7495), а по ширине оно увеличивается с запада на восток от 600 метров до 1400 метров.  Площадь выровненной поверхности плато около 16 кв. км. Вдоль границы ПФП расположены пики Абалакова (6446), Ленинград (6507), Крошка (5854), Куйбышева (6189), Душанбе (6985), Коммунизма (7495), Хохлова (6685) и Кирова (6372).
Размеры этого плато и правда поражали. Вспомнился рассказ кого-то из старожилов о том, как в «золотые» годы советского альпинизма сюда по частям подняли снегоход и разъезжали на нём, проводя различные исследования. Представилось, что вот такой снегоход стоит под спуском с «грудей» и перевозит всех желающих на другой конец плато под пик Душанбе. Но он не стоял и не ждал, поэтому пришлось идти своими ножками.

Лагерь стоял на ушах по поводу иранцев. Их с горем пополам спустили и теперь пытались напоить, накормить и обеспечить лекарствами, но помощь они почему-то принимали неохотно, то ли из гордости, то ли просто из-за своих принципов, да ещё и ораза. Мы отдали почти весь сахар и были готовы помочь в любую минуту. Один из иранских ребят обморозился до черноты. Идти вниз они отказались.
Всю ночь с потолка сыпался конденсат и тревожил соблазнительный сон.

«О снах»
Не знаю, кто как, а мне всегда интересно фиксировать то, что я вижу в горах по ночам.  Некоторые сны бывают настолько удивительными, что долго потом пытаешься понять, почему они приснились именно здесь, об определённых ситуациях и людях. Другие чуть ли не пророческие. 
В этот раз сны были совершенно разноплановыми: то я решала какие-то жизненно-важные проблемы, то распутывала клубок семейной истории.
Под конец нашей экспедиции, видимо, учитывая тот факт, что питание в базовом лагере оставляло желать лучшего, мне снились сцены жарки экзотической  рыбы, пойманной в тропическом море у острова Свободы, обеда в корейской семье с наличием бессчетного количества блюд. А ещё, одетая в красивое летнее платье, я бежала легко и непринуждённо по какому-то лугу, и было мне хорошо как никогда. Просыпаться после такой феерии не хотелось вдвойне.
Сказывалась тоска по родному очагу. Уже несколько раз в голове проносилась твёрдая и ясная мысль: «Я хочу домой!» Время от времени я робко облекала её в слова, обращённые к Кериму. Он поддерживающе парировал: «Ничего. Немного осталось».
Мой напарник периодически вёл какие-то замысловатые расчёты и озвучивал их, да так громко, что я просыпалась, силясь вникнуть в их суть.

Попытка № 1. 15 августа

В 4 утра зазвенел будильник, никто даже не пошевелился, и я продолжала спать дальше. В это время наверх ушла первая партия восходителей. Мы тоже потихоньку засобирались и после связи в 8 утра попытались выйти в открытый космос. В космосе господствовало полное отсутствие присутствия видимости. Следов первых «космонавтов» уже не было и в помине. Одинокий итальянец стоял в явной нерешительности, потом вернулся к палатке. Мы думали, он никуда не пойдёт, но гораздо позже узнали, что он взошёл, а вот спустился уже очень поздно.
Как вылезли из палаток, так и залезли внутрь. Сразу. Ишутин, оценив обстановку наметанным глазом, вынес решение не идти. Согласились, а я так даже с тайной радостью, впрочем, скрытой от посторонних глаз где-то на задворках моей девичьей души.

Попытка № 2. 16 августа

Эта ночёвка была ничуть не лучше предыдущей. Ветер словно обозлился на всех и нещадно бил по палатке, надеясь вытряхнуть нас на мороз. При каждом новом ударе сверху сыпалась изморозь, безжалостно обдавая лицо холодным колючим фонтаном. От неё можно было спастись, только глубоко утонув в уже ставшим влажным спальнике.
Не знаю, во сколько мы проснулись. Вообще, обычно я точно фиксирую время любого действия, но в этот раз смотреть на часы не было времени и желания. Как же это тяжело – заставить себя натянуть надоевшие ботинки, холодную одежду, а потом запихнуть в себя хоть какую-то еду. Микст из сладкой овсяной и гречневой каши с грибами был на редкость несъедобен, но пришлось довольствоваться этим.

За палаткой холодно, как в аду, только там вряд ли дует такой бешеный ветер. Натянув на себя всё тёплое, я выползла наружу, но как ни старалась, не могла одеть «кошки». Перчатки порвались ещё раньше, и я ограничилась пуховыми рукавицами и верхонками, в которых было очень неудобно производить эту операцию. Пальцы сразу же онемели и не хотели слушаться. Вокруг суета сборов, а я ничего не могу сделать. Возникла лёгкая паника. Пришлось залезть обратно и попробовать проделать эту процедуру снова. Спасибо Михе за помощь.

И, вот, мы выдвинулись. Отсюда начинается история борьбы с собственным «я», слабостями и сомнениями. Надо сказать, что свистопляска ветра со снегом не прекращалась ни на минуту на всём пути. Народ рванул вперёд, и сначала я шла в ногу, но вскоре мне пришлось заняться отмахиванием и уже не одной, руки тоже нужно согревать. Люди растянулись, Керим ушёл далеко вперёд. Бреду одна. Горнолыжная маска замёрзла, едва можно что-то разглядеть. Дышать трудно, но лицо не откроешь, а я закуталась по глаза.  Ловлю каждый глоток разряжённой атмосферы.  Беспокоит состояние рук. В голове витают разные мысли: «Что делать? Неужели всё, конец, придётся поворачивать?

Подъём вверх по пологому склону, спуск вдоль серака, снова круто вверх по острому гребешку. Меня догоняет Эрнестас, спрашивает, в чём дело. Объясняю. Он даёт совет выпить жидкость и заняться сжиманием-расжиманием пальцев. Это и так понятно, а вот чай «ушёл» вместе с моим напарником. Эрнестас меня покидает, но я слышу, как он окликает Керима. На очередном взлёте перед перемычкой, ведущей к вершинной башне, я его увидела, попила чай, и дальше мы пошли вместе.

Вверху в разрывах пелены мелькали три или четыре силуэта. До них было недалеко, значит, не такой уж и плохой темп мы взяли. Шаг и отдыхаешь, жадно хватая тонкий сухой воздух, но ветер не даёт расслабиться, подгоняя своей мощной рукой. Гора потихоньку отнимает оставшиеся силы. Когда же вожделенная перемычка, с которой начинается самое страшное место – гребень-нож? «Ну – шаг, ну – ещё один! Давай, иди, рубись, выживай!» - командовала я себе, а рядом представляла Дениса, говорившего те же слова. Он словно шёл в шаге за спиной, а иногда рядом. Моя вера в себя и свои возможности при этом возрастала, как тогда на забеге на пик Нурсултан этим летом, когда он, уже финишировав, спустился ко мне и побежал впереди, подбадривая, давая команды, куда и как поставить уже не слушающиеся ноги.

И я дошла. Дошла до перемычки, где на фоне неба столпилась кучка людей, литовцы и россиянин Николай. Эрнест снова проявлял трогательную заботу обо мне, попросив показать пальцы, приказав напоить чаем. Над головой ярко светило Солнце, не грея. Порывы всё также выматывали душу, но теперь была видна цель – вершина. Преодолела острый, снежный гребень с наддувами слева, с которого улетали и не раз. Саулюс сорвался тоже, но вовремя зарубился, я даже крик издала. До вершины совсем близко, а вот и первая партия в составе двух Михаилов и ещё двух ребят из российской группы. Не так уж сильно мы и отстали.

Последний взлёт и вершинная башенка с торчащей из неё алюминиевой трубой, табличкой с перечнем маршрутов и иконой божьей матери, занесённой Геной. Керим оказался на ней немного раньше и теперь советовал, как её лучше обойти. И вот я на самом верху. Ощущение радости притуплено. Особенно долго рассиживаться там времени не было, да и не хотелось в той ситуации. Сделали несколько фотографий, в том числе и с моим вымпелом Scania. Вокруг расстилалось одеяло облаков, закрывая панораму, а над всем этим торжествующее светило в иссиня-чёрном небе. Вершина словно линкор рассекала белые волны, а мы были лишь её пассажирами. Красота неописуемая. Нам повезло. В предыдущий день ребята вообще ничего не увидели.

Ещё семьдесят метров спуска и мы оказываемся у нашей палатки. Вокруг опускаются сумерки, позади горит победно наша мекка, голгофа, испытательный полигон наших душ. Вваливаемся в самый лучший на свете в данный момент комфорт, и даже влажный холодный спальник не в состоянии испортить настроение. Безумно хочется пить, кашель разрывает лёгкие, но я знаю, что всё пройдёт. Теперь всё будет хорошо, хотя предстоит очень долгий изматывающий спуск весь следующий день.

Возвращение

День спуска к подножию горы подарил великолепные незабываемые панорамы при отличной практически безветренной погоде. Они такие яркие и праздничные, словно горы решили сделать нам подарок на прощанье, поняв, что мы его заслужили. Была даже видна широкая лопата пика Ленина, а ведь в 2006 году я вот также созерцала громады Коммунизма и Корженевы с него. Всплыли и другие воспоминания.

Вниз, вниз! Воздух мягкий, приятный, наполненный еле уловимыми запахами.  Какой же он живой! Окружающее воспринимается с особой остротой, ну, и реакции на всё соответствующие.

Натянуты нервы струной,
Морены одна за одной.
И хочется в лагерь скорей,
А путь всё длинней и длинней.

Маячат огни вдалеке.
Сейчас бы пройтись налегке,
Но ноги скользят, не зевай,
Усталость свою забывай.

 Бросает мне вызов подъём.
Упорно идём и идём.
Нас ждёт окончанье пути
И медных труб звон впереди.

На ужин не успели, зато нас встречали Гена и Игорь. Завели в столовую, где при свечах сидела маленькая компания. Нас принялись угощать всем, что ещё осталось, напоили вином. Подняли бокалы за успех. Теперь можно. Мы дошли, мы молодцы.
Только на следующий день, как только появилась связь, в Алмату улетела смс Денису: «Дело выполнено на 100%. Возвращаемся».

Небольшие итоги

За восемнадцать дней мы сходили на акклиматизацию, отдохнули, поднялись на п.Корженевской, снова отдохнули, взошли на п.Коммунизма и благополучно спустились.
Из примерно 150 человек только 134 сходили на Корженевскую, ещё 50 или 55 (по разным данным) на п. Коммунизма и лишь 22 из них на обе горы. Всего пяти представительницам прекрасного пола из 16 удалось сделать два восхождения, и ещё одна девушка взошла только на п. Коммунизма.

Испытания даются нам не зря. Да, мы сознательно идём на это, но после пережитого можем правильно оценить то, что имеем в обыденной жизни и чего лишаемся, перемещаясь в мир высоты, снега, льда, холода и ветров. Жизнь окрашивается новыми, доселе незнакомыми или незамечаемыми красками. Радуешься жаре городов, разноцветной толпе на улицах, цветам, деревьям, своему дому; проникаешься новой любовью к родным и друзьям. В общем, по-иному смотришь на мир. Идёшь по тротуару и взираешь на всё новыми глазами. Как-то острее начинаешь хотеть поменять что-то в жизни, ловишь каждый миг радости и счастья, любви и покоя.
Прочувствовать всю глубину лишений и страданий, чтобы осознать потом, как прекрасна жизнь, чтобы начать любить её ещё больше, ещё полнее – вот один из смыслов наших скитаний. Я не раз спрашивала себя, зачем всё это нужно. Выводы были противоречивыми. С одной стороны, получается, что я просто иду проторенной обстоятельствами и судьбой дорогой. И тогда нет смысла сопротивляться. С другой, ясно осознаю, что мне нужна постоянная цель, без которой жизнь будет бедной, не такой интересной. Другое дело, что за эту цель приходится бороться и страдать, но тем слаще победа, хотя иной раз её сразу не осмысливаешь и даже не понимаешь, хотя вокруг кричат «молодец». Всё это приходит позже вместе с радостью совершённого.
И мне нужно преодоление себя, тестирование своих возможностей, только тогда всё, что я делаю, приобретает законченный смысл. Это придаёт особую силу - любой вызов обстоятельств и событий принимаешь как ещё одну вершину, на которую нужно взойти. То немыслимое, что ты мог в горах, делает обыденные вещи легкодостижимыми.

(публикуется с сокращениями)
Памир, 2010 г.

При поддержке компании Scania, ЦСКА и Федерации альпинизма и скалолазания г. Алматы

27/10/03