Сергей Бродский (Алматы)

К2, 100 метров до вершины...

(рассказ участника казахстанской экспедиции 2005 года)

Коня приготовляют на день битвы, но победа - от Господа.
Прит.21.31.

Вышли в 11.30 из базы. Проходя ледник, шли по свежей лавине со склона К2. Такая огромная, что вылетела больше чем на половину ледника, засыпала, сровняла все выпуклости и впадины сераков, потом нудный, длинный подъем в первый лагерь. По дороге сильно захотелось китайской лапши, так сильно, как, думаю, беременной женщине солёных огурцов. Но в палатке, пока отпивались, чего-то поел, и лапшу готовить не стал.

На следующий день (12.08.05) вышли во второй лагерь. Поднялся сильный ветер со снежной крошкой, я застегнул все что можно, надел капюшон, очки, и обзор сильно сократился, да и смотреть по сторонам было бесполезно - молоко.
Первыми в лагерь вылезли Максут и Вася и в ожидании нас с Дамиром укрылись в польской палатке. Когда я подошёл, стали ровнять место под палатку. Пришел Дамир. С огромными усилиями поставили палатку, потратив кучу времени, за которое, при нормальной погоде, можно было бы поставить десять таких ангаров. Залезли, и здесь мне удалось все-таки поесть лапши, Дамир ко мне присоединился.

Ветер не унимался всю ночь, завывал и гудел, мешая уснуть.
Утром, (13.08.05) чтобы свернуть лагерь, потребовалось столько же усилий, сколько мы потратили, чтобы его поставить. Ветер сделал из палатки ванька-встаньку, воздушного змея, стремящегося в небо. Максу пришлось лечь на неё, пока мы собирали дуги. Оставляем палатку и часть продуктов здесь и отправляемся вверх по перилам. Все бы ничего, но мешали две вещи: все тот же утомивший ветер, который швырял в лицо снег, от которого перехватывало дыхание, как от ведра ледяной воды, и длиннющие бамбуковые  вешки для маркировки пути выше третьего лагеря, торчавшие как антенны из рюкзака, которыми я постоянно врезался в склоны и скалы.

На месте нашей ночевки, когда мы не дошли до третьего лагеря в первый выход, я остановился передохнуть. Вася ушёл вперед, я дождался Макса, мы попили, съели шоколад, и я побрел вверх. Перила заканчивались за пару сотен метров до третьего лагеря, этот промежуток мы провешковали. Ветер утих, облака рассеялись. Переход в лагерь четыре парни обещали недолгим, часа 3-4. Спалось после акклиматизации хорошо.

(14.08.05) Собрали палатку, и пошли в направлении лагеря четыре. Перил уже не было. Сначала шли по фирну, но вскоре урюхались в снег по пояс, а потом и по грудь, руками разгребать снег было утомительно, достали лопату и рубились уже с её помощью, оставляя за собой траншею метра полтора шириной. Снег был рыхлый, сыпучий, и движение иногда было шаг вперед - два шага назад, или просто топтание на месте. В один момент мне показалось, что я выбираюсь на участок с более твердым и не глубоким снегом, и проваливаюсь в широченный берг (к счастью одной ногой). Пивцов достает веревку, я вщелкиваюсь и переползаю его чуть в стороне по мосту, выше закрепляю веревку, и все благополучно уходят вверх. Здесь нас догоняет польский гид, и мы предоставляем ему возможность поработать впереди, последние пару веревок топчет он. Выбираемся на плато, на котором находится четвертый лагерь, и откуда видна вершина и путь к ней: кулуар с огромными, нависающими бело-голубыми глыбами льда, и вершинная башня, снежная, и только слева на ней есть скалы.

Тепло. Не торопясь, ставим лагерь. Макс снимает на видео, я снял пуховку, ветер стих, небо безоблачное. Выход планируем на 24.00., но сегодня вместо 3-4 часов мы отпахали 7-8.
В палатке поели, попили, удалось поспать пару часиков. Проснулись в 22.00., начали собираться.

15.08.05 (штурмовой лагерь). Вышли чуть с опозданием. Холодно. Не сильный, но ледяной ветер. Иду на автопилоте, при малейшем расслаблении проваливаюсь в сон. Впереди, справа по кулуару, Макс идет по снегу, ему так легче, слева Вася идет по фирну, ему легче так, мы с Дамиром - где-то посередине. Через некоторое время все переходим на Васину сторону, под защиту скал. Начинает светать, у нас еще темень, но горизонт зажегся тонкой алой линией, посередине которой, там, где она немного ярче, скоро взойдет солнце. Отмахиваем ноги, пьем. Дальше движемся вдоль скал, снега опять по пояс, горло пересохло, глотать больно, ощущение, что стекла наелся. Чтобы смочить горло грызу льдинки, а они прилипают к языку как железяка на морозе.

Начинаем вешать веревки. Сначала Макс, его меняет Пивцов, в это время ко мне подходит венгр, непонятно откуда взявшийся: в четвертом лагере были мы и поляки, и ночью, когда я увидел свет пятого фонаря, я был уверен, что это польский альпинист Дарек.

Погода звенела, легкий ветерок, солнышко припекало, работал в одном поларе, но продвигался катастрофично медленно, снег по пояс, по грудь. Пытался вылезать на лед, но потом опять снег. Венгр устаёт ждать и разворачивается. Подношу пятую веревку, и около 17.00. Пивцов вылезает на "крышу", в это время Макс решает развернуться, и с Дамиром уходит вниз. Дальше мы двигаемся вдвоем с Васей. Предварительно подумав, стоит ли пытаться - светлого времени осталось совсем мало - решили что стоит. И поперли опять снег месить. В середине вершинной башни был фирн, и так бы дальше, но нет - вверху опять снег.

Всю дорогу меня не покидало ощущение кого-то третьего, постороннего. То он советует поставить палатку рядом с его палаткой, чтобы играть вместе в бадминтон, то он говорит, что на вершину не надо, там много народа и очень тесно. Я говорю себе, этого не может быть, в этом году мы здесь первые, и тут же понимаю, что это глюк. Некоторое время трезвого сознания, и приходит мысль, о какой-то бесконечной стирке, которую мы выполняем ногами, что обстираем весь Китай, топча снег. Встряхиваешь себя, возвращаешься в реальность, а реальность такова: у Васи заболел живот, и дальше приходится топтать одному.

Плевать, до вершины рукой подать, виден небольшой снежный флаг, и вершина светится в заходящих лучах, нам уже невидимого солнца. До гребня метров 100, и по гребню метров 300 с небольшим набором, высота примерно 8500. Но тут за спиной Васин голос: "Стой, разворачиваемся". Я оглядел все горы вокруг, ни на одних, даже на восьмитысячниках, нет солнца, только небольшая каемка, как нимб, над вершиной К2. Мы отступаем, я в первый, а Пивцов в третий раз. К перилам подходим уже в сумерках, надеваем фонари и начинаем дюльферять. Вася впереди, я за ним. Здесь понимаю, что сильно устал, спотыкаюсь, ложусь на бок и вниз по льду скатываюсь, выдавая себя через восьмерку. Из кулуара вижу нашу палатку, хотя уже ночь, но светит луна, и света достаточно.

И тут время хорошей погоды, отпущенной нам на восхождение, кончилось. Открылись все воздушные краны. Ветер, с сильнейшими, сбивающими с ног порывами, и тучи, то проносящиеся мимо, то погружающие нас в темноту, и луна, яркая и холодная, стали издеваться над нами. Тучи, как огромные локомотивы с грохотом накрывали нас, а луна, находившаяся почти на уровне глаз, изменила привычный рельеф - сплошной оптический обман, тени вытянулись, и трудно было разобрать где верх, где низ.

Васе посекло глаза, он ничего не видит, кроме света фонарика, я иду впереди, он за мной, положив руку мне на плечо. Десять метров, и кого-нибудь из нас ветер сбивает с ног, падаем, отдыхаем, ждем разрыва облаков, выбираем направление и двигаемся дальше. Из-за тумана я не различаю палатки, лишь темное пятно, что это - камень или наш лагерь, но других ориентиров все равно нет, пытались кричать, бесполезно, мы друг друга с трудом слышим. Скоро пятно все-таки оказывается нашей палаткой, залезаем внутрь. Тонкие, матерчатые стенки кажутся каменными стенами. Макс приготовил питьё, я пью, забираюсь в спальник и проваливаюсь в сон...

* * *

Вышли мы в половине первого, а вернулись в половине двенадцатого. Двадцать три часа работы, ещё несколько дней я буду вспоминать об этом с содроганием, и накопившаяся усталость будет давать о себе знать.
Дамир с Максом, когда развернулись, весь спуск провешковали, потом, днем, я видел эти вешки, но ночью мы не встретили ни одну.

16.08. (штурмовой лагерь) Ураган не прекратился, а, кажется, набрал силу. Макс настаивает на немедленной эвакуации, что правильно, но выходить из палатки в этот кошмар нет никакого желания, все порядочно измотаны.
Наконец вылезаем, сидим на рюкзаках, моргаем, и через несколько минут ретируемся. Спим пару часов, но выходить приходится. Макс, как нить Ариадны, через лабиринт облаков и кружащегося снега выводит нас в третий лагерь. Здесь, чтобы наколоть льда для питья, мне требуется не менее часа, а парням то же время, чтобы поставить палатку.

Залезли внутрь, топим воду, я вспоминаю, что у Пивцова день рождения. Ну что же, поздравили. В городе отпразднует, в городе все отпразднуем. Два дня назад у нас на телефоне села батарея. И связь ежедневная прервалась. В городе все были на ушах. Шеф своеобразно успокоил мою маму - "Имейте в виду - это альпинизм, все может случиться". Люди привыкли каждый день знать, что с нами происходит, и сбой в потоке информации породил панику. Многие уже готовились сладкую кашу кушать.

17.08 (третий лагерь). Поехали по веревкам вниз, подальше спрятав свои обветренные рожи в капюшоны, а глаза за очки. Сбрасываем высоту, организм насыщается кислородом, мозг приводит мысли в порядок. Не надо останавливаться и подолгу отмахивать конечности, заставляя кровь течь по венам, жизнь вступала в свои права, отодвигая границу вечности на этом огромном склоне этой огромной и красивой горы.
Во втором лагере залезли в польскую палатку, натопили воды, чего-то поели - и дальше, не задерживаясь в первом, прикатили на ледник. Ураган и лишения, перенесенные утром, казались вымыслом, тучи были над нами, а не вокруг нас, ветер приятно обдувал лицо, а не трепал нас, пытаясь уронить. Все кончилось, и только нудная дорога по леднику. Уже было темно, когда пришли в базовый лагерь. Венгры высыпали нам навстречу, и сразу вопросы: сходили, целы, как погода? Было видно, что рады они, что не ждали они увидеть нас, целыми и невредимыми. Дальше на пути были поляки, от которых мы и отзвонились на Родину. Наконец наши палатки, радостные лица поваров и офицера связи, мы напились чая с молоком и разошлись по своим палаткам. Теперь отдыхать.

Август 2005 года