Часть 1. Противостояние поколений.

Война закончилась победой, и, опаленная дыханием баталий, европейская часть России лежала в руинах. Нужно было восстанавливать хозяйство. В равной мере это касалось и альпинизма. Однако менталитет нации был настолько насыщен героикой и желанием подвигов, что уже в первое послевоенное лето 1945 г. на Кавказе были совершены высококлассные восхождения, например траверс Безенгийской стены, пройденный командой армейцев.

Массовый альпинизм развивался несколько медленнее, по мере восстановления альплагерей. Но уже к сезону 1948 года их работало 9 из 11 довоенных, и они были способны принять около 1000 спортсменов в сезон. К этому времени альпинисты получили право на издание собственного альманаха-ежегодника "Побежденные вершины". Он просуществовал три славных десятилетия, являясь нашим информационным и организующим средством. Тогда же Всесоюзная секция альпинизма при ВЦСПС (профсоюзы) вошла составной частью в государственный орган - Комитет по делам физкультуры и спорта при Совете Министров СССР. Была учреждена Единая система разрядных норм и спортивных званий. Начал функционировать Чемпионат СССР по альпинизму в трех спортивных классах. Лучшими достижениями того времени было повторение именитых довоенных маршрутов.

Однако спортивное соперничество толкало к поиску нехоженных путей. Переломным был 1952 год. Сразу две команды в классе технически-сложных восхождений совершили два стенных первовосхождения: команда МГУ, ведомая Борисом Гарфом, прошла Северную стену Чатын-Тау по Восточному контрфорсу и команда спартаковцев под рук. В.Пелевина - Северную стену Мижирги по Вост. Контрфорсу в Безенги. Настало время кавказских стен. Пройдены Сев. Стена Уллу-Тау-Чана, Чанчахи-Кох, п. Щуровского. В 1955 г. спартаковская команда под рук. В. Абалакова проходит Северную стену Дых-Тау.

Не менее стремительно развиваются события и в высочайших районах Памира и Тянь-Шаня. В 1953 г. команда ВЦСПС под руководством ленинградца А Угарова взошла на непокоренный семитысячник п. Евгении Корженевской. Через год эта же команда добивается успеха на п. Революции (6987 м). Еще через год команда Грузинского альпийского клуба под руководством И. Кахиани взошла на высочайшую вершину страны - пик Коммунизма (в то время - п. Сталина) по новому пути. И. наконец, в 1956 после трагических событий 1955 команда спартаковцев под руководством В. Абалакова поднимается на последний непокоренный ранее (*) самый северный семитысячник и вторую по высоте вершину страны - п. Победы. Собственно, с этих побед и возрождается интерес к высочайшим горным массиваи Памира и Тянь-Шаня.

До этого главным "театром военных действий" был Кавказ. Тому есть немало причин: во-первых, все ведущие альпинисты страны тогда проживали в Европе. Во-вторых, на Памире и Тянь-Шане практически не было классифицированных маршрутов, достаточно привлекательных для альпинистов высшей лиги. Число восхождений высшей тогда категории 5Б, совершенных в Азии, еще долго оставалось неизмеримо меньше против Кавказа. За полное десятилетие, с 1952 по 1961, число таких восхождений на Тянь-Шане и Памире в сумме сотавило 59, в то время как на Кавказе почти в четыре раза больше - 213.
Великие горы Азии еще ждали своего часа. И не напрасно. Но об этом позже-

Какого же уровня был отечественный альпинизм по сравнению с мировым уровнем? Низким был этот уровень. Ведь еще в конце позапрошлого века в Альпах стали осваиваться стенные маршруты, вытесняя менее престижные гребневые. Перед Второй мировой войной были пройдены знаменитые стены Эйгера, Гран-Жорас, Бадильо. А после войны настал час стен экстра-класса с общим уровнем наклона 75-80 градусов, насыщенных вертикальными и нависающими участками: Пти Дрю, Гран-Капуцин, например. Чтобы быть точным, первой ласточкой стен такого класса была стена Гроссе Цинке в массиве Драй Цинке в австрийских Альпах, пройденная австрийцем Каспареном в 20-х годах XX века. Именно отсюда вошли в обиход зайльцуг, разделение веревок, лесенки.

Таких стен тогда в Отечестве не ходили. В высотном альпинизме положение было не лучше. Высочайшие районы мира - Гималаи и Каракорум - стали посещаемы все в том же 19 веке и до Второй мировой относительно неплохо изучены. Были совершены успешные восхождения на множество семитысячников, например, Ама Даблам и Нанда Дэви, но, несмотря на множество попыток, ни один из восьмитысячников не был взят. Зато после войны случился прорыв: в 1950 французы добиваются успеха на Аннапурне, затем британцы на Джомолунгме и Канченджанге, итальянцы на К2- А мы?

Это "а мы?" будоражило умы всех, кто так или иначе был причастен к проблемам альпинизма, и в особенности, подрастающих спортсменов и молодых мастеров. Всю ответственность за столь невыгодное статус кво молодые целиком адресовали старшему поколению, полагая, что будь их воля, все было бы иначе. Вряд ли можно их за это осуждать. Кто они были? Дети войны. Это их отцы дрались и погибали на фронте. Это их матери не разгибая спины тянули лямку на работе. Это на этих ребят ложилась ответственность за дом, за братиков и сестричек. И ребята были заряжены на героику. Конечно, гасить такой порыв преступно. Ео нужно направлять в правильное русло. Таким руслом, можно сказать, был весь учебный процесс, начиная от значка "Альпинист СССР" 1 ст. до выполнения норм Мастера спорта.

Динамика выполнения мастерского норматива должна достаточно хорошо, по моему мнению, реагировать на взаимоотношения сторон. Эта динамика приведена на графике 1 для временного интервала, коглда происходила смена поколений в корпусе мастеров: 1952- 1964. Действительно, в 1952 среди мастерского пополнения людей младше 30 лет было 30 %, а в 1956 - уже 60 %. Одного взгляда достаточно, чтобы понять всю неблагоприятность ситуации: взлеты - спады. Взлеты - это последний год действия старого норматива. Как назвать их иначе, чем ажиотаж? Выполнить любой ценой норматив по более слабым требованиям! Но сейчас!

График #1

График построен по материалам публикаций в ежегоднике "Побежденные вершины.

Свидетельствую: это было что-то наподобие Конца Света. Тогда, в 1956 , я был стажером в альплагере "Спартак". Отцов-командиров наша стажерская братия просто не видела: они мотались по всему Кавказу в поисках свободного маршрута 5А. Зато у нас появлялись гости из Цея и Домбая.

Президиум Всесоюзной секции альпинизма (ПВС), разумеется, составляя спортивные требования, добивался совсем не этого. А бешеный всплеск 1956 - 91 Мастер спорта! - был вообще неожиданным. Но ничего нового, кроме увеличения числа восхождений новые требования не содержали. И цикл 1957-1960 бесславно повторил предыдущий. Почти двукратное ужесточение требований снизило ажиотажный пик всего на 4,6 %!

Было очевидно, что накопительный принцип необходимо заменить или хотя бы дополнить соревнованиями. Увы! И в 1961 этого не произошло. Да, новые требования были расширены и количественно и качественно, но эффект был тот же.

Все эти "экзерсисы" превращали жизнь рядового спортсмена в какие-то скачки с препятствиями и не способствовали популярности руководства ПВС. Наоборот, они породили такое гнусное явление, как "клеточная система": не делать ни одного лишнего восхождения вне клеточки конкретного требования норм. (см Дополнение #1)

Еще хуже было положение уже состоявшихся мастеров: их честолюбивые вожделения были обмануты. Звание Мастера не расширяло их путей к спортивным победам, не позволяло влиять на судьбы альпинизма, совершенствовать нормы и требования.

Было совершенно очевидно, что молодых мастеров необходимо вводить в руководящие органы ПВС, использовать их энергию и энтузиазм. Увы! ПВС не торопилась это делать. А число мастеров росло ускоренными темпами, несмотря на многократное усложнение нормативов:
1953-56 г.г. - 160
1957 - 60 г.г. - 180
1961 - 1964 - 197
За 12 лет - 537 человек!

И среди них были те, кто впоследствии составил славу отечественного альпинизма. Им и пришлось поднимать спорт до мирового уровня. Но далеко еще было от 50-х до Гималаев, и пока развивались эти, отнюдь не простые отношения руководства и рядовых спортсменов, с каждым годом все отчетливее вырисовывалась проблема, грозная и жестокая - смерть в горах.

Уже по ежегоднику "Анализ несчастных случаев" было видно, что число таковых со смертельным исходом растет. В открытой печати такие сведения не публиковались. Лишь изредка, почти случайно, они попадали в прессу, например, ежегодник "Побежденные вершины"1958-61 г.г., Москва, 1963, стр. 344-352: Из 273 человек, выполнивших норму МС в 58-61 г. погибли 11 человек - это за время подготовки и верстки номера. Но гром грянул, когда на переломе 50-х - 60-х в самый разгар спортивного сезона в ущельские комиссии и КСП был разослан итоговый материал по выборке "Гибель связки при срыве первого" - всего 50 случаев, гибель связки - 40, т.е 80%. Это был финиш. Спору нет, альпинизм - объективно опасный вид спорта, но мы, отправляясь в горы, применяем действия, если не исключающие гибель, то снижающие ее до минимума. Мы связываем себя и товарища не для того, чтобы погубить друг друга, и если это не так, а все наооборот, то это - катастрофа. В математическом смысле слова. Есть такая наука - теория катастроф. Она исследует причинно-следственные связи. Так вот, если по каким-то причинам, обратная связь меняет знак, и вместо того, чтобы подавлять негативный процесс, начинает усиливать его - это катастрофа. Авторы приводят исторический пример: некая судоходная компания имела пожар на пассажирском лайнере. Чтобы спасти пошатнувшееся реноме, фирма приняла ряд мер, но главное - наняла в качестве помощника капитана самого знаменитого спецмалиста по пожарам на кораблях, автора ряда фундаментальных монографий. А он оказался пироманом. Пожар на судне, им же организованный, унес 2000 жизней. Чем это не то же самое? Связываясь, мы верим в то, что усиливаем друг друга. Обманываемся?

В те далекие и дремучие времена мы совершенно не имели никакой информации об альпинизме за рубежом, кроме перепечаток или обзоров в "Побежденных вершинах". Но в книжных магазинах "Дружба" была литература из соцстран. В разделе ГДР я однажды приобрел книгу об альпинизме: H. Schoner. Zweitausend Meter Fels, 1955. Эта книжка - хронология Восточной стены Ватцман в австрийских Альпах. В числе прочего, там приведена хронология несчастных случаев со смертельным исходом за 1881-1953 г.г. Их больше, чем 50, но при срыве партнера ни разу не погибала связка, да и сорвавшийся погибал не всегда. А ведь ходили они на сизалевых, а не синтетических веревках!

В том, что необходимы безотлагательные действия по исправлению ситуации в отечественном альпинизме, были согласны все, однако на этом единство мнений и заканчивалось.

Ясен Дьяченко. 20 ноября 2004

(продолжение следует)

Дополнение #1
Александр Карасев, МС по альпинизму (Санкт-Петербург)

В начале 60-х выполнение разрядных норм, вплоть до МС, заключалось в закрытии "клеток" - надо было совершить определенное количество и в определенной последовательности восхождения всей шкалы трудности, от 1Б до 5Б. Изменения появлялись практически каждый год и диктовались ежегодной квотой на звание МС по альпинизму, спускаемой Спорткомитетом. Конечно, квота была неофициальной, и не афишировалась. Добавления были разные. (я говорю о времени, когда еще не были введены баллы за призовые места в Чемпионатах СССР, спортивных обществ, Москвы и Ленинграда). Я помню такие добавления:

- зимнее восхождение 2Б к.тр. (конец 50-х)
- восхождение не ниже 5А к. тр. на вершину выше 5000 м (конец 50-х)
- первопрохождение не ниже 5А к. тр. (начало 60-х)
- "невинность" (начало 60-х)

"Невинность" заключалась в следующем: потенциальному МС надо было собрать группу из не менее чем 4-х человек (с ним включительно), и сходить с ней в качестве руководителя на вершину 5А к. тр. Иезуитство нормы заключалось в том, что для всех участников восхождения это должна быть первая "пятерка" в жизни. Замечу, что право восхождения на "пятерку" тоже надо было заработать соответствующими закрытыми клеточками разрядной сетки. В лагерях и на сборах таких людей было мало. Обычно потенциаьные МС, руководство альплагеря или сбора вычисляли потенциальных "невинностей", доводили их до кондиции и комплектовали соответствующую группу. Естественно, за "невинности" шла борьба, "готовых" оберегали от конкурентов, сманивали и т.д. Вся эта "кухня" была, естественно, одним из развлечений, и одновременно источником интриг, обид, ссор и анекдотов на всех альпинистских мероприятиях тех лет. Норма эта просуществовала не более 2-3 лет. На смену этим дополнительным требованиям пришли баллы за участие в чемпионатах по альпинизму. В известной степени, переход к баллььной системе сделал альпинизм видом спорта. Напомню, что до этого не утихали дискуссии о том, является ли альпинизм видом спорта вообще. Лично для меня наступили тяжелые времена, поскольку жесткая дисциплина и безусловное единоначалие в альпинистских командах были для меня неприемлемы.

Материал подготовила Елена Лалетина, 27 декабря 2005