АЛЬПИНИЗМ: ЖЕНСКИЕ ИСТОРИИ

Альпинизм - мужской вид спорта, но довольно много женщин готовы играть в те же игры. Иногда это получается хорошо. Иногда их сила духа невероятна. Здесь - всего лишь три примера.

Ирина Вяленкова | Ванда Руткевич и Жинетт Брайтон| Светлана Недосекова |

Татьяна Тимошенко | Светлана Шарипова | Наталья Дульская | Лакпа Шерпа |

Стефани Дэвис | Ольга Шиленина | Виолетта Афуксениди

Карен Мак Нейл и Сью Нотт | Эрлин Блум |Елена Глушко и Марина Ершова

Раша Горлаева | Tina Di Batista, Tanja Grmovsek, Aleksandra Voglar

Элизабет Хоули | Катрин Дестивель

Ирина Вяленкова: "Я ЕЩЕ ДЕРЗНУ..."

Ирина Вяленкова - одна из ведущих альпинисток-высотниц Европы, первая в Республике Беларусь удостоенная звания мастера спорта международного класса. На счету этой единственной в нашей стране Снежной Королевы девять восхождений на семитысячники и три (теперь уже 4! - прим ред.)- на восьмитысячники.

В октябре 1995 года покорение гималайской красавицы Даулагири (8167 м) в экстремальных условиях чуть не стоило Вяленковой жизни. Альпинисты знают: спуск - это тоже часть восхождения. Когда Ирина после выигранного ею единоборства с горой в одиночку спускалась с вершины покоренной Даулагири, ночь застала ее на высоте 8000 метров, еще недавно называемой физиологами зоной смерти. Атмосферное давление около 2/3 нормального. Острая нехватка кислорода. Арктический холод - после часа ночи мороз покрепчал до 40¦. Критическую ситуацию усугубляли сильные порывы ветра. А у Ирины - ни палатки, ни примуса, ни спальника, ни баллонов со спасительным кислородом. Что там, внизу, абсолютно не видно, крутизна склона 45-50 градусов, толку от этого полнолуния!.. И фонаря с собой не оказалось - по этому поводу кто-то из опытных потом сказал ей: "Видимо, это и спасло. Фонарь подвигнул бы тебя на ночной спуск, при котором ты могла бы сорваться и..."

В довершение ко всему наша героиня еще и собственные следы потеряла. - Я не сразу поняла это, - рассказывает Ирина. - А когда попыталась их отыскать, вдруг под ногами откололся пласт снега и увлек меня вниз. Метр пролетела или все десять?.. К счастью, скользя по склону, сумела "зарубиться" ледорубом. Дыхание сбилось, от выброшенной в кровь чудовищной порции адреналина вся спина была мокрая. Но нужно действовать! На сложном фирново-снежном склоне нашла ступень. Во льду, не уступающем в твердости металлу, ботинками и "кошками" с трудом выбила небольшую площадочку, здесь и дожидалась утра. Потом ей сказали: "Твой опыт расширил горизонты медицины в познании человеческих возможностей". Что имели в виду?

Эту "вечную ночь" длиною в 13 часов или последующий "микрохирургический сериал" - 14 сложнейших операций в московских клиниках, где в общей сложности она провела более двух лет? Уже после ампутации фаланг пальцев обеих ног, части ступней Ирина шутя спрашивала врачей: "Как вам мои серебряные копытца? Что-то сильно их обкорнали. А ведь обещали, мол, только педикюрчик сделаем..." И слышала в ответ: "Зато у тебя теперь миниатюрные ножки японочки"... Ходить училась практически заново... До ампутации, когда телевизионщики с ОРТ вели репортаж из ее палаты, они утверждали, что человек вообще не способен выдержать подобное испытание, найти силы в таких условиях продолжать бороться за жизнь... - А меня мучило чувство неловкости, что обо мне говорят как-то неправильно, не так.

И вообще, вся эта ситуация на Даулагири произошла вроде бы со мной и как бы не со мной... Стоишь на этой ступеньке-площадочке, и все, что можешь делать, - это какие-то упражнения. Причем не выпуская из рук единственную страховку - ледоруб, который в любое мгновение может вырваться изо льда... Разогреваясь, танцевала рок-н-ролл, приседала и ругала, кляла себя, что так вляпалась, допустила тактические просчеты, не смотрела, когда было нужно, на часы, не рассчитала темп движения... Стало рассветать, и я обнаружила, что кругом - сплошной ледяной каток, даже "кошки" не спасут. Но когда взошло солнце, поняла: пора! Внизу-то думают, что меня уже нет в живых, а я вот сейчас явлюсь! Как спортсменка я имею определенные медицинские знания, могу оказать первую помощь - ко всему прочему родилась в семье врача. Однако в тот момент ни я, ни врач-реаниматолог болгарка Карина не сориентировались, как правильно ликвидировать последствия обморожения 3-4-й степени, в наших горах так не обмораживаются. Позже выяснилось, что мои ноги нельзя было размораживать водой - это им здорово навредило.

Моим вторым домом стали московские клиники им. Склифосовского, Вишневского, Научный центр хирургии... Правда, летом у меня были "отпуска": в эту пору года ни на одну операцию не берут... А я по своему обыкновению все врачей подгоняла, потому что дни отложенных процедур и операций оборачивались неделями, а в конечном итоге - месяцами отсрочки возвращения в нормальную жизнь. Буквально на все операции шла с радостью, считая, что каждая из них приближает меня к полноценной жизни. Сейчас, просматривая видеофильм, снятый в научных целях во время одной из микрохирургических операций (с точки зрения любого обывателя - настоящий фильм ужасов!), я, пожертвовавшая для реабилитации собственных ног "лоскутами" тканей со спины, руки, реагирую абсолютно спокойно, могу даже чай при этом пить...

- Вашему оптимизму, Ирина, можно позавидовать...

- Да? Видели бы вы меня осенью 1996-го, когда после серии неудачных операций даже врачи не знали, что со мной делать. В общей сложности провела под наркозом, с аппаратом искусственного дыхания около 70 часов... В "казенном доме" меня приучили к снотворному. Я же порой лучше медиков ориентировалась, что для меня будет полезно. Сказав себе "все!", отказалась от коварных таблеток, хотя отвыкала от них мучительно. Кстати, больничный рацион напрочь игнорировала. Но не в пользу обожаемых лакомств - сладкого и мучного. При моем питании - по два яблока и банана в день, зелень, натуральный сок или бутылочная вода - я стала легкой, как кузнечик, поэтому, может быть, на мне все заживало, как на собаке. Вообще, здоровье - не абстрактное понятие. Им заниматься нужно. Ежедневно. Правильное питание, например, может позволить себе даже человек с небольшим бюджетом. Даже малейшие попытки противостоять созданию "помойки" в желудке дадут эффект. Важно питьевой режим соблюдать: пить исключительно до еды, причем минут за 20. Помимо всего, уринотерапию для себя открыла. У меня сейчас полностью здоровый организм, работает как часы.

Единственная беда - ноги. Восстанавливаюсь, как могу, тренирую мышцы, пользуюсь общественным транспортом, вот сейчас собираюсь в Приэльбрусье - на горных лыжах кататься. - Не таите обиды на медиков за то, что они, увы, не всесильны? - Обожаю, помню и уважаю всех врачей, которые вели меня, со всеми подружилась. - А кто заботился о вас, поддерживал морально? - Ко мне приглашали священника, в книгах, которые он приносил, находила ответы на волновавшие вопросы. После операций друг-альпинист дежурил ночами у моей постели. За мной, тогда совершенно беспомощной, так заботливо ухаживали!.. Нет, я не была одинока. Бескорыстная помощь (оказывается, не только в сказках она существует!) окрыляла меня, придавала сил. В 1995 году, еще до трагедии, я всего три дня каталась на горных лыжах в одной новой компании. Там был и Алексей Опекунов, Леха, с ним мы лишь мимолетно общались. Но узнав, что я в больнице, навестил, выяснил, в чем нуждаюсь, и специально для моего лечения взял в кассе взаимопомощи тысячу (!) долларов. Когда люди объединены одним делом, увлечением, между ними возникает братство, желание помочь...

Со мной были всегда, при любых обстоятельствах Ирина Соколова, Сергей Рудюк. Очень помогли Дмитрий Москалев, Василий Елагин, Александра Лукина... да всех и не перечислишь. Бесконечно благодарна московским семьям Балиных и Яковенко, принимавшим меня в "пересменку" между больницами. Специально для меня приспосабливали мебель, на руках носили, когда ходить не могла. А ведь я для них - совершенно чужой человек. Всего-навсего подруга по экспедиции Кати Ивановой, с которой при ее жизни они дружили... -

Весной 1992 года на склонах Канченджанги погибла первая альпинистка мира полька Ванда Руткевич, осенью 94-го на эту же вершину, на которой еще не стояла нога женщины, пытаются взойти россиянка Катя Иванова и болгарка Йорданка Димитрова - и тоже погибают. Создается впечатление, что и у гор свой спорт: "кровожадные" вершины "охотятся" на альпинистов... Но вы единственная оставшаяся в живых из трех женщин-участниц этой злополучной гималайской экспедиции идете следом за ними, имея уже реальный шанс первой из представительниц прекрасного пола покорить третью вершину мира - Канченджангу (8586 м). Хотел бы представить (но, видимо, это просто невозможно), что творилось в вашей душе, когда руководитель экспедиции Сергей Новиков вдруг дал по радиосвязи команду: "Только вниз!.." - Представьте состояние закрученной пружины. Я еще ни разу не была в таком пике своей формы. Но впереди поднималась Йорданка - в одиночку, без кислорода. Шла быстро. А я... страстно молила Бога, чтобы у Йорданки не получилось восхождение, чтобы она спустилась. Пускай она ПОТОМ взойдет. В какой-то момент четко oсознала, что так оно и произойдет - я буду первая!.. Почему пришла эта мысль? Может быть, именно в тот момент Йорданка сорвалась и "улетела''.

Но вот во второй высотный лагерь пришел мой связчик Саша Дубровский (а рация была у него) и сказал, что дан приказ спускаться вниз, поскольку Кульбаченко уже взошел, а новые возможные жертвы никому не нужны - все испугались, что трагическая участь постигнет еще одну (на сленге альпинистов) "тетку" - Вяленкову. Неподчинение было чревато не только нецензурной бранью... Дубровский был совершенно подавлен, опустил руки. "Саша, не расслабляйся, ты же собирался "сделать" эту гору!" - просила я, потому что перед этим мне было откровение, что я не только благополучно поднимусь, но и спущусь. Но мы должны были сделать это в связке, вдвоем. Я первая найду Йорданку и своей рукой закрою ей глаза - так должно было произойти, я это знала и пыталась объяснить Саше. Поздно вечером к нам пришел Седов, сделал за день небывалый рывок - поднялся с базового лагеря во второй - на 7200. Саркастически спросил у Саши: "Ты что, собираешься на восхождение? Полным дураком будешь! Я бы на твоем месте спускался, а она пусть делает, что хочет..." С Седовым у нас была стычка в палатке. Газ, который я безуспешно разжигала, вдруг неожиданно вспыхнул. Резко отдернув руку, нечаянно задела Седова, за что получила кулаком в лицо. Расплакалась. Саша сидел молча, не заступался. Экспедиция унижений и оскорблений...

Утром я нагрузилась для заброски в штурмовой лагерь: взяла два баллона с кислородом, ледоруб, кислородную маску... Уже почти вышла на плато, оглянулась - только одна фигура следует за мной. Дождалась Сашу - запыхавшийся, он сказал, что у Седова сердце прихватило, и он пошел вниз. А мы - наверх. Очень тяжело поднимались в штурмовой лагерь на 7800. И вдруг Саша говорит: "Смотри, Йорданка нам машет!" А это из открытой палатки "выплывал" конец спальника. Палатка, практически сорванная - мы ее закрепили, была установлена так, что в ней можно было только сидеть. Спальник был один, и мы просто им укрывались, сидя целую ночь. Включили газовую горелку; но и с ней было ужасно холодно. Саша подморозил ноги. Наутро он однозначно заявил, что идет только вниз и ни о каком верхе, ни о каких поисках тела Йорданки не может быть и речи. Ушел, не став ни есть, ни пить... Мело, дул ветер. А я стою и смотрю вверх - до вершины сумасшедшее расстояние - около 800 метров по вертикали. И у меня все ПЛАЧЕТ внутри... Я хочу наверх и в то же время понимаю, что не должна идти, как баран на стенку (хоть я и Овен по гороскопу)... Уже внизу поприветствовал меня Леонид Лозовский: "Ирка, спасибо тебе, что ты не такая, как все бабы-дуры. Имеешь еще мозги..."

Пожалуй, гибель наших ребят и явилась тем страшным "звонком" (терминология альпинистов), которым Бог давал понять: во имя жизни нужно иметь мужество отказаться от восхождения, сколько бы ни было вложено в него времени, сил и спонсорских средств... В альпинизме классность спортсмена подтверждается умением все учесть, предусмотреть. Но внутренняя борьба: "Я все же не должна была отступать!" - продолжается в моей душе до сих пор... - Гималаи требуют больших денег. Какой ценой добываются астрономические суммы на восхождение? - Всяко-разными путями, огромной работой ног - работать надо! Наверное, и благодаря везению, случаю. С помощью Бога или, быть может, дьявола - не знаю... Товарищи по экспедиции уговаривали меня не восходить на Даулагири, предупреждали о риске! Но я, как мне казалось, не имела права подвести ожидания спонсоров (Фонд Сороса), вложивших деньги в мой результат. Иначе впоследствии было бы сложнее найти спонсорскую поддержку.

Да, я почувствовала, что тогда Господь не хотел пускать меня на вершину. Но не послушалась: "Прости, я попробую..." - Какие же неведомые силы толкают человека в горы? - Сколько существует Господь, столько и сатана. За тысячелетия истории человечества враг рода людского прекрасно изучил наши слабости, зная, кого чем и как прельстить, yспешно склоняет нас к греху. И если постоянно мучиться мыслью, бояться: от Бoга это или от дьявoлa - можно просто сойти с ума. Я очень долго думала и поняла: все-таки все в мире происходит по воле Божьей. А еще потребность ходить в горы я объясняла себе, во-первых, тем, что именно там я встретила людей, каких "внизу" нет. Во-вторых, магией "первозданного мира". Я просто разрывалась от восторга, видя то, что невозможно передать ни красками, ни словами, - Господи, как ты красив! Я помню свое желание показать эту красоту всем, думая, что тогда и они "умрут от счастья"! Третье - все мы очищаемся в горах от "шелухи", становимся чище, лучше, честнее - уходит то, что навязывает нам цивилизация. В горах у меня появляется состояние полной гармонии с собой, умиротворения и любви ко всем. Там, кажется, я могу и бомжа облобызать, не испытывая брезгливости... Кстати, обратная сторона духовного очищения - когда спускаешься вниз, без привычной "защитной" толстокожести неизбежны трудности в общении с людьми. Став в горах тонкой, ранимой, чистой, очень страдаю, могу даже заплакать от любого показавшегося мне обидным слова - меня легко "зацепить". Ну а в-четвертых... Как-то мне довелось увидеть снятый ребятами-альпинистами фильм "В жестоком снегу Манаслу" (о трагической экспедиции на восьмитысячник Манаслу, когда погибло трое спортсменов). Так вот, через него красной нитью идет мысль: в экстремальной ситуации наша кровь перенасыщается адреналином - может быть, привычка к этому "наркотику" и влечет людей в горы. В основе всякого хобби - адреналиновая подпитка, благодаря которой жизнь воспринимается острее, во всей полноте.

- Альпинизм - спорт для избранных?

- Когда-то именно так я и считала. Первых альпинистов увидела лет в 18, когда они приходили к нам в дом к старшей сестре, она занималась в туристско-альпинистском клубе при заводе Ленина. ...Первое "боевое крещение" прошла в Цейском ущелье, в альплагере "Торпедо". Поначалу не отваживалась начать движение по учебному маршруту на скале, а потом меня не могли на веревке стянуть вниз - боялась. Рюкзак на выходах в высокогорную зону буквально истязал меня. Один парень сказал мне: "Дай Бог, чтобы ты дошла хотя бы до второго разряда, женщины дальше не растут..." Возможно, мне хотелось опровергнуть эти слова, что-то доказать - не знаю. Еще в 1990 году я и не помышляла о высотном альпинизме. Но год стал переломным: в июне сломала правую ногу, а уже в начале августа взошла на свой первый "семитысячник" - пик Корженевской. Думала: "Это мой характер!" Через пару дней покорила пик Коммунизма.

- Удивительное сочетание: Вяленкова - альпинистка и бухгалтер в одном лице.

- Представьте себе, трудовая книжка у меня красивая в плане престижных должностей и мест работы, стаж не прерывался ни на один день. Я всегда думала о будущем, строя свои сумасшедшие, с точки зрения обывателя, планы. За всю свою бухгалтерскую практику мой совершенно нестандартный образ жизни никоим образом не отражался на моих коллегах (в основном это были женщины). Поскольку я очень трудоспособная, успевала еще всем помогать. Но неоднократно сталкивалась с тем, что, оказывается, сильно раздражала окружающих своей нестандартностью. От природы мне присущи некоторая импульсивность, авантюризм, страсть к неординарному, и в то же время своей профессии я обязана за практичность, ответственность, умение и желание планировать, "раскладывать все по полочкам". Однако, несмотря на весь этот педантизм, способна резко и кардинально менять свою жизнь. Когда у нас в стране началась "новая жизнь", не только 40-50-летние, некоторые и в 30 лет не могли найти себя, боялись даже попробовать заняться чем-то абсолютно новым. Я же, когда пришлось уволиться (это был 1988-й), пристроила трудовую в сговорчивой-частной фирме и пошла в школу инструкторов по альпинизму и горным лыжам. Горы для меня - стержень в жизни, настоящее дело. Будь у меня, скажем, ребенок, все было бы иначе. Я же никогда всецело ни за кого не несла ответственности. Только исключительно за себя, ну и за тех, кто был со мной на восхождениях.

- Вы - женщина свободная?

- Хотите спросить: не замужем ли? Нет. Стандартному, среднестатистическому мужчине очень сложно не то что жить, но и общаться с такой, как я. Мужчина вообще, по-моему, не потерпит рядом с собой сильную личность - она его угнетает, разве это интересно? Мое счастье - общение с нестандартными людьми, это были именно ребята-альпинисты. Каких мне мужчин-"жемчужин" посылала судьба, какие "алмазы" встречались на моем пути! Общаясь с такими мужчинами, имея с ними близкие личные отношения, сложно потом "спускаться с вершины". Однозначно: брак по расчету, приемлемый для практичных людей, - не для меня. Впрочем, я - "очень женщина", чувственная, но тому, кто не нравится, не позволю даже дотронуться до себя.

- Но ведь в горах можно оказаться в одной палатке с тем, кто вовсе не похож на "алмаз". И сидеть бок о бок, и укрываться одним спальником...

- На восхождении - совсем другое дело. Смотрю на мужчину как на дpyra, брата. Не до флиртов. Но, если откровенно, когда просыпалось взаимное желание, в моей жизни была близость и в палатке, на разных высотах. Секс - он и на отметке в 6500 секс, если, конечно, ты не уставший, тебе хочется и ты можешь. Чтобы я увидела в мужчине мужчину, он должен заинтересовать меня как личность, обладать какими-то талантами, в чем-то быть выше меня - как недосягаемая звезда... Кстати, я почти шесть лет была замужем и знаю, что это такое. Выскочила в 18 лет. Муж был категорически против альпинизма, но не это стало причиной развода. Не знаю, была ли у нас любовь, но настал период, когда крушила, давила этот брак, топтала ногами любовь. Но была уверена, что он просто не имеет права МЕНЯ разлюбить! И вот он сказал: "Я разлюбил". Это был такой стресс! Я вернула мужа, как требовало того мое покореженное самолюбие, на... полтора месяца. Он вернулся, когда я захотела. А потом мы расстались.

- Вы с сестрой Леной - две хозяйки в квартире. Здесь гармония?

- Лена - юрист, старший лейтенант милиции. Считает, что из всех женщин именно у нее самая сложная профессия. Придя с работы, жалуется, что до такой степени устала, что просто не в состоянии заниматься домашними делами. Я же советую ей: "Если будешь бегать по дому, что-то делать, нагружаться, быстрее забурлит кровь, улучшится здоровье, возникнут совсем другие желания, планы - на жизнь посмотришь другими глазами!" Не слушает! Если откровенно, нам с ней порой не хватает умения интеллигентно... ссориться. Благо я не злопамятна.

- А можете ли без согласия руководства своей фирмы уехать покататься на горных лыжах в Приэльбрусье, чего так страстно желаете?

- Купила билет - значит, поеду! Это всегда яркое пятно в жизни. - Часто ли вас можно увидеть с наполненным бокалом? - Изредка могу позволить себе и другое удовольствие - сигарету с кофе. Лично для меня не существует проблемы никотиновой зависимости и женского алкоголизма. Запросто могу сказать себе: "Хочется - расхочется". Но не в отношении гор - это уже другой "наркотик". Поэтому даже в своей теперешней ситуации говорю себе: "Даулагири - не последняя моя вершина. Я еще дерзну!.." Тем более что сейчас - не удивляйтесь - мне для ног даже удобна альпинистская обувь... Главное же, что "через горы" я пришла к Богу...

Беседовал Вячеслав КЛИМЕНКО.

(Интервью на wwww.vvv.ru)